Дмитрий Мережковский - Маков цвет (драма в 4-х действиях)

Арсений Ильич.Молчать! Вон, вон из моего дома!

Андрей.Я и сам ухожу (идет к двери).

Наталья Павловна.Андрюша…

Андрей возвращается, молча целует мать и уходит. Долгая пауза. Арсений Ильич беспомощно опускается в кресло. Соня ластится к нему.

Арсений Ильич.Наташа, ведь это ничего? Он вернется? Ну, конечно, вернется. Ведь должен же он вернуться? Наташа? Ну, что ж ты молчишь? Вернется?

Наталья Павловна.Нет, Арсений, он не вернется.

Арсений Ильич.

Соня.

Бланк.

Евдокимовна.

Петр Петрович Львов.

Борис– сын его, поручик гвардейского полка. Нервный, озабоченно-растерянный.

Доктор Чижов– военный врач, подчиненный Львова. Выхоленный, самодовольный.

Котков– военный фельдшер.

Дорофеев– денщик. В генеральском сюртуке, без погон и светлых пуговиц.

Денщики– вестовые.

Казенная квартира генерала Львова в Петербурге. Мало жилая комната, не то одна из гостиных, не то читальня. Утро. На столе лекарства, вообще склад лечебных вещей, которые не хотят держать в комнате больного. Налево дверь в комнату, где лежит Андрей. Перед дверью ширма.

Соня, затем денщик Дорофеев.

Соня (выходит из комнаты больного, в белом фартуке; голова повязана белым платком, как у сестры милосердия. Копошится у стола. Смотрит спиртовую лампочку. Звонит в электрический звонок. Приходит денщик). Принесите спирту (Приготовляет шприц. Денщик возвращается со спиртом) . Генерал дома?

Денщик. Так точно.

Соня.У него есть кто-нибудь?

Денщик.Полковник Павловский с докладом.

Соня.Давно?

Денщик.Да уж с полчаса.

Соня.Вот что, Дорофеев. Как только приедет доктор, доложите генералу.

Денщик.Слушаюсь.

Уходит. Соня идет к больному. Некоторое время сцена пуста. Входит Бланк.

Бланк (ходит взад и вперед по комнате. Останавливается у дверей больного, прислушивается. Наконец стучит в дверь. Оттуда голос Сони: «Сейчас», затем выходит Соня). Ну что, как?

Соня.Плохо. Страшный упадок сил, А доктор нейдет. Да ничего он сделать не может.

Бланк.В памяти?

Соня.Всю ночь не спал. Сказал, что хочет видеть папу и маму. С тех пор, как вчера утром привезли, только и беспокоился, как бы они не узнали. Все шутил, говорил, что нынешние пули не ядовитые. А ночью сразу перемена.

Бланк.А доктор что говорит?

Соня.Да я уж знаю. Вижу, что плохо. Ведь столько раненых на моих руках перебывало.

Бланк.Я всегда этого боялся, Софья Арсеньевна. Это легко было предвидеть. С тех пор, как он от вас уехал, ясно было, что может этим кончится. Тяжело очень, но у вас есть мужество, я уверен, что вы и не то еще перенесете.

Соня.Мы с вами много говорили об Андрее, чуяли беду, но ведь от этого не легче.

Бланк.Я любил Андрея… Сила-то какая безрезультатно гибнет… Эх. просто сдерживаться трудно иногда, негодование так и подступает… Ну… надо владеть собою.

Соня.Вы говорите… безрезультатно… какое жестокое слово! Если уж Андрей погиб даром…

Бланк (живо). Я этого не говорил… Он погиб даром в том смысле, что не успел сделать всего, что мог бы…

Соня.Все равно. Но если Андрей не то сделал, то мы-то, ничего не делающие, глядящие на это, мы-то что? Да как мы смеем? Боже мой!.. Боже мой!.. Бланк, мне кажется иногда, что я с ума схожу. И теперь здесь, этот умирающий… Он мне говорил в последний раз… Я помню, помню… звал меня… Ну, я не пошла… у себя осталась. А Борис не остался. Тоже поехал, туда же, куда Андрей… Только Борис, только Борис… вы понимаете?

Бланк.Я-то понимаю, а вот вы еще недавно этого не понимали. А уж раз поняли, так здесь не останетесь. Может быть, и не совсем туда уйдете, куда вас Андрей звал, туда, может быть, и не надо. Там много истерики, много романтизма… Здесь-то, во всяком случае, не останетесь. Андрей вам не простил бы этого.

Соня.Да, да, не простил бы. Милый, светлый… Трудно мне, Бланк, не оставляйте меня.

Бланк.Возьмите себя в руки. Не надо нерв теперь. А что Андрей вот здесь-то оказался… Это действительно… фальшь какая-то.

Соня.Ложь это, ложь страшная! Ну, я не буду, вы правы, надо быть спокойнее. Надо с твердостью. (Помолчав). Идемте к нему.