Анатолий Гуницкий - Практика частных явлений

Первый (мрачно). О, Сюзи Кью…

Пауза.

Третий (блаженно). Скоро восход…

Первый (резко). Я хочу домой, в город! Хочу спать!

Третий (по-прежнему в кайфе). Успеем…

Первый (резко, зло). Я пошёл на берег, хватит! Я иду на берег. Я выхожу на берег. Я вышел на берег. Зий! — где-то взвизгнули тормоза. Кррау! — крикнула птица. Шви-шви — зашумела вдруг листва.

Второй (кричит). В этом никто не виноват! Не могу! Не могу! Не могу мочь! Хочу ничего не хотеть! Что, рыба?

Третий (продолжает кайфовать). Вот так… На спине… Я вижу только небо…

Первый. Я — замёрз! Где полотенце?

Третий (в кайфе). Наверное… там… у тебя в сумке…

Первый. У меня нет сумки!

Третий. Есть… Ты всегда ходил с огромной чёрной сумкой… с надписью «Биг-тур»… или что-то вроде…

Первый (очень зло). Нет у меня никакого «Биг-тура»!

Третий. Есть… там где-нибудь валяется… поройся, поищи…

Второй. Кончилось время для сладких песен. Лажа!

Первый (спокойно). В сумке нет полотенца.

Третий. Есть… Есть…

Первый. Тут только блокнот… книга… плёнки магнитофонные…

Третий. А ещё?

Первый. Ещё спички.

Третий. А ещё…

Первый. И ещё спички.

Третий. А ещё…

Первый. И ещё спички. И ещё! Снова спички! Только спички! Полная сумка спичек! Сплошные спички! (Хохочет.) Разве это не в духе нашего тогдашнего эксцентризма?

Третий (испуганно). Что ты делаешь? Не сбивайся… мы теряем тему!

Первый (смех). Я — тюлень!

Третий (страх нарастает). Остановись!

Второй. Гвозди. Познание человечества завершилось.

Первый. Гогенцолерн? Винкельман! Где же ты?

Третий. Мы же решили, что его не было!

Второй. Лажа! Всё равно это неправильно!

Первый. Мистер Стремлинг! Сюда! Вот он! Вот! Эй! Где тропинка, по которой мы доберёмся к скатерти-самобранке? Там смазливая девка — Луна!

Третий (стонет). Зачем же… Перестань… Не надо расширять место действия…

Первый. К чёрту правило трёх единств! Едим салат, жрём бутеры! Подайте-ка нам лапши с мёдом, чаю и борща с коньяком!

Третий. Ты всё разрушаешь!

Первый. Василий, вставай!

Третий. Не надо!

Второй. Меня больше нет!

Первый. Васька, подъём! Я знаю, ты мечтаешь о Уэмбли с Монтерреями, ты видишь своё имя в «горячих десятках», тебе грезится собственная морда, шевелящая жирными губами в телевизионных интервью!

Третий. Замолчи! Замолчи! Замолчи!

Первый. Ву-у! Загудел паровоз! Кр-рр! Застрекотал мотоцикл! Ту-дух! Это раскололась земля!

Второй. Нет! Нет! Нет!

Пауза. Второй ставит телефон на прежнее место и начинает собирать разбросанные вокруг мешка вещи. Шуршит метла.

Первый (устало). Вот и всё. Мы — искупались.

Третий (коллапс). Биг-тур… На гряде… Сюзи…

Первый. Конн-конн… двери закрываются… конн-конн… прошлое отменяется… конн-конн…

Третий (хрипит). Ва… ва… ваша жизнь… конч…

Первый. Конн-конн… Конн-конн…

Третий (ползает). Привет. — Пока. — Ты где? — Я там. — Где дым? — Погас…

Первый. Где нож? — В воде.

Третий. Как меня зовут? — Нога. — Что за углом? — Гора. — Я хочу есть. — Нельзя. — Подари мне цветы… это дни плоскогорья… тебя бы сюда… связанные руки ночи… он не будет просить о многом… но он даст вздохнуть… горячая ярость её поцелуев… локомотив бретч… или что-то ещё… (Бормочет, ползает, хрипит.)

Первый. Конн-конн… конн-конн… Элен… Элен. Элен! Я застрял, Элен!

Второй лезет в мешок. Нарастающее шуршание метлы.

Там же. «Жилище» Первого выглядит крайне плачевно; навес сломан, от него осталось лишь несколько досок; боковые стенки покосились, лампа разбита; таз и прочее имущество разбросано по сцене; хаос, грязь, запустение. У Второго тоже плохи дела; мешок разорван, на его месте беспорядочная куча хлама. Второй валяется тут же, спит, иногда вскрикивает, воет во сне. Возле него — пустые бутылки. Первый — на своём месте, похоже, он сильно пьян. На протяжении последующей сцены он будет находиться в состоянии прострации, его реакции, поведение мало адекватны происходящему. То громче, то тише шуршит метла. Где-то пиликает губная гармошка. Иногда слышны гитарные переборы, фрагментарные каденции баса, брейки ударных, пульсация перкуссии, всплески афро-бита, внезапные «индустриальные» акценты, разнообразные блоки конкретной музыки. Иногда — конденсируется многоголосый гул настраивающегося симфонического оркестра. Свет — по возможности психоделический, с широким спектром ирреальных оттенков.