Паоло Джакометти - Семья преступника

Пальмиери.Как же иначе? Я не знаю, где вы найдете слов для разговора с этим нежным, робким созданием. Что вы ей скажете? Честный человек, которого ты уважаешь и так горячо любишь, не отец твой; твой отец я, — я убил твоего родного дядю; я протягиваю к тебе руки, израненные кандалами, — я не прощен, я бежал, — каждый день, каждый час меня могут схватить и отправить в тюрьму, я твой отец. Если ты умрешь от жалости, от горя, мне нужды нет, — только бы обнять тебя.

Коррадо.О, ради бога, молчите!

Пальмиери.Я буду молчать, лишь бы заговорило ваше сердце.

Коррадо.Вы его истерзали и хотите, чтоб оно заговорило.

Пальмиери.В таком случае кончим разговор. ( Подходит к двери и знаком приглашает войти кого-то. )

Коррадо.Что это значит?

Пальмиери.Вы увидите. Я исполнил долг мой — исполняйте свой. Судите, милуйте, казните — все, что вам угодно. Вы хотите разрушить весь мой труд? Вы имеете на то право; я его не оспариваю. Я признаю за вами право убить вашу дочь. Смотрите, она идет; бедная, великодушная мать ведет ее на ваш суд.

Коррадо.Ах! ( Закрывает лицо руками .)

Пальмиери.Будьте тверже! Одним словом вы можете убить два сердца.

Коррадо.Что за мука!

Входят Розалия и Эмма .

Пальмиери, Коррадо, Розалия, Эмма.

Эмма( не замечая Коррало, подбегает прямо к Пальмиери ). Наконец-то я тебя нашла, гадкий папа! Я одной минуты не могу быть без тебя и очень обрадовалась, когда Розалия позвала меня к тебе. Не приласкаешь ли ты меня хоть немного?

Пальмиери.Мне нужно кой-что сказать тебе… но я заговорился с этим человеком…

Эмма( увидав Коррадо, с испугом ). Он опять здесь?

Пальмиери.Разве ты его боишься?

Эмма.Очень боюсь. Я уж его раз видела, и Розалий насилу спасла меня от него. Коррадо. Но тогда я…

Розалия не сводит глаз с Коррадо.

Эмма.Что я вам тогда сделала? Представь, папа, он говорил, что меня должно звать не Эммой, а Адой…

Коррадо.Потому что… ( Встретив взгляд Розалии, останавливается .)

Эмма.Потому что так зовут вашу дочь, так каждую девушку и звать Адою?.. Хотел обнять меня, хотел, чтоб я называла его отцом…

Пальмиери.А ты не хочешь, чтоб он был твоим отцом?

Эмма.Я бы умерла сейчас же. Но ведь ты мой отец. ( С криком и дрожа от страха .) Ты, это правда? Не оставляй меня! Я останусь с тобой всегда, всегда! ( Обвивает его шею руками .)

Пальмиери( кладет ей руку на голову ). Всегда.

Эмма.Всегда?.. Ах, как это хорошо! Но пойдем отсюда, у меня болит сердце, когда я вижу этого человека… Пойдем, ты хотел что-то поговорить со мной.

Пальмиери.Поди в кабинет… я сейчас приду.

Эмма.Не заставляй меня дожидаться. ( Уходит .)

Пальмиери( Коррадо ). Подумайте хорошенько о том, что вы слышали и видели. ( Уходит; некоторое молчание.)

Розалия.Коррадо, ты ничего не имеешь сказать мне?

Коррадо.Много. Но мне приказано подумать о том, что я видел и слышал; человек, покрытый плотью, одаренный такими же, как и я, страстями, велит мне подумать. Он приказывает моему сердцу молчать, когда оно хочет стонать, и приказывает ему говорить, когда оно умерло. Да, я видел и слышал. Я видел мою дочь, прекрасную, как ангел, мою дочь, которая боится и ненавидит меня, не зная меня и не замечая, что я дышу только ею. Моя дочь любит другого, ласкает, целует, обнимает его… и ты дозволила ей это. Вместо того, чтобы научить ее плакать о моем несчастии, молиться за бедного заключенного, ты взлелеяла в ее сердце ложное, лживое чувство, противное природе и законам.

Розалия.Коррадо, я думала, что я вправе возвратить этой несчастной то, что ты у ней отнял, — доброго отца и честное имя.

Коррадо.Доброго отца?.. Да, я должен удивляться тому, что сделала ты, что сделал Арриго… но разум рассуждает так, а сердце иначе. Есть наказания, превосходящие всякую меру преступления, оскорбляющие человечество. Можно ли отцу, который, после стольких лет разлуки, встретился с дочерью, приказать быть равнодушным, немым? Я не камень… Я молчал, окаменел… но кровь опять заговорила во мне; теперь я чувствую и горесть и ревность, ужасную ревность. Отдай мою дочь!

Розалия.Разве ты не слыхал? Твоя дочь умрет.

Коррадо.Не умрет. Я расскажу ей мои страдания, мою тоску, мои угрызения. Если она добра, она согласится быть моим ангелом-утешителем. Да! Мне нужно, чтоб чистая, белая рука разгладила мое чело, освежила мою кровь, чтоб она вела меня и поддерживала. Пусть это будет только один раз, но позвольте прижать к груди мою… нашу Аду, потом я убегу.