Анатолий Суров - Рассвет над Москвой

Курепин. А как вы полагаете, Капитолина Андреевна, что значит подготовить партийное собрание?

Капитолина Андреевна. Это значит… Да ты что, маленький? Учить тебя? Подготовь несколько выступлений. Пусть и министерство увидит, что коллектив у нас сплочённый, единый, дружной семьей живём, честью фабрики дорожим.

Курепин (в тон). Руководителей фабрики уважаем, авторитет их поддерживаем…

Капитолина Андреевна. А ты думаешь? Ведь, знаешь, одна Богданова Анюта такого наплести может! Хоть и работница отменная. Какое впечатление у людей останется?

Курепнн (категорически). Нет, Капитолина Андреевна, такого собрания сам готовить не буду и другим не позволю. А кто вздумает, привлеку к партийной ответственности. И строго привлеку!

Капитолина Андреевна. За что?

Курепин. За попытку зажать критику.

Капитолина Андреевна. Круто берёшь, Иван Иванович.

Курепин. Обязательно круто. Пусть придут товарищи из министерства и послушают, почему метраж гоним, а он, метраж, только директору по душе. Исайя, ликуй! Директоре, радуйся!.. Нет, Капитолина Андреевна, мы не псалмопевцы. Потолкуйте-ка с людьми, по душам потолкуйте. Их расспросите, свои мысли расскажите, много огорчительного услышите.

Капитолина Андреевна (готовая, кажется, вспылить, вдруг рассмеялась). Ха-ха-ха! Иван Иванович, милый, да ты сам-то сколько на фабрике? А на моих глазах половина работниц выросла. Я их всех по имени-отчеству знаю. На сотне свадеб гуляла. А мать-то моя тех невест и женихов в пелёнках видела. Это ты у нас новичок, не вошёл ещё в семью. Ничего, поживёшь, поработаешь — близким станешь.

Курепин. Да ведь иной раз то заметит новичок, что не видит старичок.

Капитолина Андреевна (обернулась к окну, заметила Саню, которая уже дивно стоит там и внимательно слушает). Саня? Ты здесь?

Саня. Разговор секретный?

Капитолина Андреевна (с заметной неловкостью). Служебный. (Не хочет обнаружить перед дочерью сильное возбуждение. Курепину, подчеркнуто спокойно и необычно громко.) Да о чём мы спорим, Иван Иванович, в конце-то концов! Дать народу побольше ширпотреба, прочного, дешёвого, — вот наша цель.

Курепин. Разве я против? Народ ждёт материал прочный, дешёвый. Тут и спорить не о чем.

Капитолина Андреевна. Ну, слава те, господи! Уразумел. Так и доложим Башлыкову.

Курепин. Только добавим: коллектив фабрики не доволен своей продукцией. Коллектив желает выпускать ткани многоцветные, красивые и, уж от себя бы я сказал, радостные, как рассветный луч!

Капитолина Андреевна (рассмеялась). Ха-ха-ха!.. Опять в эмпиреи вознёсся. Рассветный луч! (Снова смеётся.) Ха-ха-ха!.. Что ты, что Анюта Богданова — скучно вам на производстве! Вам бы в оперу или в балет.

Курепин. Анюта Богданова у своего станка — артистка. Вспомните её десятицветный ситец. На такой ситчик Репин, Суриков загляделись бы!

Капитолина Андреевна. Артистка-виртуоз! Они с Гермогеном Петровичем для выставки образчик такой сделают, что все изумятся. Для выставки! А у меня — производство, фабрика громадная! Я миллионы метров даю стране. Миллионы! Что ж мне, над каждым метром ворожить? Думаешь, душа у меня холодная, глаз слепой? Придёт пора — увидишь, Иван Иванович, в этих руках такие цветы заиграют, что и Анюте твоей не снились.

Курепин. И когда же придёт это время?

Капитолина Андреевна. Гадать не будем.

Курепин (перебирает книги в санином шкафу). Представьте, один весьма авторитетный человек с вами не согласен. Надо, говорит, приближать будущее, переносить из него, сколько можно, в настоящее.

Капитолина Андреевна. Кто такой?

Курепин. Чернышевский, Николай Гаврилович. Вот прочтите сами. (Подаёт книгу.)

Капитолина Андреевна. Я позвала тебя не в философии состязаться. (Ставит книгу на место.) Я фабрикой руковожу, не академией… Да что там, Иван Иванович! С тобой рассуждать — суток не хватит.

Курепин. И я говорил: давно почивать пора.

Курепин (Сане). Поздравляю, Саня, с аттестатом зрелости! (Широко улыбаясь, пожимает санины руки.) В жизнь вступаешь. В какую жизнь! Стихи любишь?

Саня. Вы-то любите?

Курепин (громко отчётливо).