Николай Погодин: Темп

Максимка.Ой, буза! Ой, затирается буза!.. Товарищи, на всякую бузу у меня нос, как радиоприемник, честное слово.

Болдырев.Знаешь, что я сейчас без тебя сделал, Лагутин? Я назначил Картера главным производителем работ по основным цехам. Это — шаг. Либо Гончаров мне бросит заявление об отставке и, может быть, развалится инженерный коллектив, либо американец уедет. Я убедился, что наша публика не возьмет темп. Может быть, через год, через два, но в первый год пятилетки — ни за что. А завод-то мы строим как раз на американских конструкциях.

Лагутин.Знаю. Понятно.

Максимка.Ой, буза! Ой, затирается буза!

Болдырев.Вот я думаю: подписывать приказ или не подписывать пока? Мне тяжело, Лагутин. Плечи трещат. Давай вместе решать.

Лагутин.Ты металлист?

Болдырев.Да. (Пауза.) Ну, подписывать приказ?

Лагутин.Погоди… или… Жесткая задача.

Болдырев.Подписывать приказ?

Лагутин.Давай подписывай.

Болдырев.Товарищ Рыбкин!.. Максим, открой ему дверь.

Входит Рыбкин, за ним комендант.

Рыбкин.Приказ готов, товарищ Болдырев.

Комендант.Товарищ Болдырев, пожар потушили. Понимаете, какие бабы! Прямо я озадачился. Кастрюлями, чайниками, кружками, песком действуют, как герои труда Одна юбку спалила.

Болдырев.А пожарная команда?

Комендант.Тут целая увертюра. Брандмейстеру кто-то позвонил до нас и в другую сторону его направил.

Болдырев.Максим, и ты, товарищ комендант, расследуйте это дело.

Максимка.Ясно… Пошли на коммутатор! Там наша комсомолка сидит… Черноглазая, черномазая…

Комендант и Максимка уходят.

Лагутин.Степан, а Степан?

Болдырев.Ну?

Лагутин.А ведь это — война.

Болдырев.Да. Вода не хлорируется. Узнаю — пьянствуют. Раз. Пять бараков подымают бунт. Два. Сестренку чуть не убили. Три. Американец расторгает договор. Четыре. Мы с тобой подписываем этот приказ. Пять. Поджог. Шесть. Это за восемнадцать часов, Лагутин, со вчерашнего вечера.

Лагутин.Пятилетка, Болдырев.

Болдырев.Ну, ладно. (Кричит в другую комнату.) Товарищ Рыбкин, давай смету на клопов! (Лагутину.) Пять с половиной тысяч рублей на борьбу с клопами ассигную. Клопы, брат, тоже темпу мешают.

Часть огромного котлована. Земляные и железобетонные работы, расставлены столбики замера. Восход. На востоке яркая лента реки. Валька сидит на деревянных сваях.

Валька(поет).

Входит Максимка.

Максимка и Валька.«Молодцу плыть недалечко».

Максимка(запевает).

(Срывается). Опера кончилась, начинается комедия. Наконец я вас расшифровал, Валентина Семеновна! Аврору наблюдать поздно, мечтать в тишине рано — следовательно, изучаете местность возможных боев и сражений.

Валька.И все ты болтаешь, и все ты болтаешь! Купаться хожу, пока балбесов на берегу нет. Хорошо утром на Волге, Максим! Вода синяя, как бухарский шелк, и чайки точно серебряные стрелы, падают с высоты. Темный, коричневый парус замаячит где-нибудь далеко, далеко… Да разве ты это понимаешь!

Максимка.Валя, если бы ты знала, какой я сентиментальный юноша.

Валька.Ты… Для тебя вода — влага, солнце — энергия, трава — корм для скота…

Максимка.Эх, Валька, физиономия у меня какая-то буйная, чорт бы ее взял! При такой физиономии задушевного слова не выйдет, а то бы я рассказал про себя…

Валька.Нечего тебе рассказывать. Ты что усталый какой? Болен?

Максимка.Только, пожалуйста, не зови карету скорой помощи. Пойду, вот, нырну — и воскресну. Ночь сидел: фордизм, тейлоризм, научная организация труда…

Валька.Увлекаетесь американизмом вашим. Степан по ночам английские глаголы спрягает. Эй гэф э бук, ши гэз э бук. В Америку собирается ехать.

Максимка.Американизация — это надо понимать. Если мы воспримем американизм и вложим в него коммунистическое принципиальное содержание, то…

Валька.То?