Борис Михайлов - Афганская любовь, или Караван

МАТВИЕНКО. Товарищ майор, рядовой Вихров пытался, что-то про американцев рассказать.

МАЙОР. Где он?

МЕДВЕДЕВ. Тяжело ранен. В доме, в дувале.

МАКСИМОВ. А Маслов?

МАТВИЕНКО. Погиб. Вихров сказал геройски.

МАКСИМОВ. Не рвался он идти в рейд, я настоял. Считал слабаком. Не прощу себе никогда. (Вслед за майором идет в дувал к Вихрову).

СОЛДАТ. (К Бевзенко). Товарищ старший лейтенант, капитан дал команду грузить раненых в вертолет.

БЕВЗЕНКО. Грузят картошку, рядовой! Людей несут, везут. Начинайте.

МАЙОР. (Выходит с Максимовым из дувала). Умер Вихров… Нелегкое испытание выпало мальчикам.

БЕВЗЕНКО. Первогодки не подкачали, замечательную школу прошли.

МАКСИМОВ. (Склоняется над Далилой, навсегда прощаясь с ней). Не судьба нам с тобой. А как все красиво началось…

БЕВЗЕНКО. И так быстро закончилось. Крепись, Сережа! (Максимов поднимается, и вместе с Бевзенко подходят к Васенко)

МАКСИМОВ. В ногу тебя? Потерпи чуть-чуть, сейчас перенесут в вертолет.

ВАСЕНКО. (Лежит на носилках, до него никак очередь не дойдет). Сколько уже терплю! Не дайте умереть на чужой земле. (Наконец солдаты поднимают носилки и с ним).

МАЙОР. На чужой земле, говорит солдат. Сколько их полегло здесь, на чужой земле, не известно за что.

МАКСИМОВ, (Майору). Почему, на чужой земле? Вспомните, что говорил Хемингуэй, великий писатель войны. Он считал: "Нет чужих стран. Где ты умрешь, не имеет значения, если ты умрешь за свободу". Это он писал, когда вместе с другими интернационалистами воевал за свободу республиканской Испании. Мы тоже воюем за свободу братского народа.

МАЙОР. При чем твой Хемингуэй? Запомнил! Красиво звучит. Людей, не вернешь ни какими словами. Всем им, как и нам с тобой, хотелось остаться в живых. (Поднимает брезент, прикрывающий мертвых). Совсем зеленые пацаны.

Раздается шум проходящей по шоссе колонны тяжелых грузовиков, боевых машин.

МЕДВЕДЕВ. Колонна проходит!

БЕВЗЕНКО. Она. Как и намечали — на рассвете. Мы выполнили свой долг.

МАКСИМОВ. История еще оценит подвиги и воздаст каждому советскому солдату! Вечная слава всем нашим, и тем, кто не доживет до тех дней!

БЕВЗЕНКО. Вечная память нашим ребятам — афганцам, отдавшим свои молодые жизни на этой чужой им земле! Мы никогда не забудем их! (Шум проходящей рядом тяжелой техники нарастает).

МЕДВЕДЕВ. Прощай наш Исмаил. Прощай, Славка Вихров! (Стреляет очередью из автомата. Звучит песня о воинах — афганцах).

З а т е м н е н и е

Наши дни. Песня продолжается, теперь ее поет молодой парень — Рустем — племянник Далилы, которого воспитал Максимов. Сейчас он в окружении постаревших, но все еще молодцевато — бодрых — отца и Бевзенко. Максимов в летней рубашке с погонами генерал — майора. Жена Вера убирает со стола после обильной трапезы. Ей помогает жена приемного сына Рустема — Сонра. Рустем играет на гитаре и поет, мужчины подпевают. Когда Рустем останавливается, берет гитару Бевзенко.

БЕВЗЕНКО. Эту песню ты не знаешь. (Запевает. Все подхватывают).

РУСТЕМ и СОНРА. (Вместе) Знаем!

МАКСИМОВ. Рустема часто приглашают в клуб бывших воинов — афганцев. Иногда, когда бываю в Москве, тоже хожу на встречи. У вас, в Ялте, афганцы, слышал, перестали собираться?

БЕВЗЕНКО. (Перестает играть). Общество есть, а собираться не собираются. Все, кто на ногах в поисках заработка носятся. Калек — музыкантов из подземных перехода мэр убрал, и они перебрались в Симферополь.

СОНРА. А ваш бизнес, дядя Коля, процветает?

БЕВЗЕНКО. (Саркастически). Пышным цветом.

РУСТЕМ. Зря вы, Николай Петрович, ушли из армии. Сейчас, как папа, генералом были бы. Российское гражданство имели.

СОНРА. Дядю Колю из Крыма никакими калачами не выманишь.

БЕВЗЕНКО. (Грустно). Что теперь говорить… Кто знал, как оно всё повернется… А вы, значит, едете строить новую жизнь…

РУСТЕМ. Архитекторов и строителей в Москве без меня хватает.

ВЕРА. Не хотела отпускать. Отец поддержал. Я и сейчас против. Что не жить здесь? Отдельная квартира, хорошая работа. Чего не хватает?

МАКСИМОВ. Романтики! Самостоятельности. Я, считаешь, с легким сердцем отпускаю? Тоже мечтал, будут жить около нас в Москве. Что поделать — голос крови. Сейчас в Афгане нужны образованные молодые люди.

ВЕРА. Талибы и алькаида еще остались, и долго будут сопротивляться.

БЕВЗЕНКО. Если бы меня взяли, и я поехал. Мы наворотили, — надо исправлять допущенные ошибки. Не наше вмешательство, — и талибов, возможно, никаких не было бы.