Евгений Шварц: Клад

Суворов.Мне он ни к чему.

Мурзиков. А зачем спрашиваешь?

Суворов. Он-то мне ни к чему. Мне клад его нужен…

Орлов. Клад?

Суворов.Факт. Кипит чайник. Разливай.

Орлов. Какой клад?

Суворов. Нападу на след — узнаешь.

Орлов.Где ты узнал про него?

Суворов.Про кого?

Орлов.Про клад, про Али-бека?

Суворов.В Ленинграде, на Васильевском острове.

Мурзиков. А ищешь его здесь?

Суворов.А ищу здесь, на Кавказе.

Орлов. Почему?

Суворов.Потому что он здесь жил, Али-бек. Орлов. Когда?

Суворов.Лет двести назад.

Мурзиков.Что же у него за клад? Деньги?

Суворов.Нет.

Орлов.Бриллианты?

Суворов.Нет.

Орлов.А что?

Суворов.Самоварное золото.

Мурзиков. Да ты не шути, Шура. Говори толком…

Суворов.Я не шучу. Пейте чай. Ешьте.

Мурзиков. Птаха, дура такая…

Орлов. Шура, ну чего он все ноет? Опять про нее…

Мурзиков.Я не про нее, а про ее кружку. Две недели таскала кружку на поясе. А как потеряться — сунула мне кружку в мешок. Она, говорит, о пояс брякает. Надоедает. А теперь небось трескает воду из своих дурацких ладошек. Гадина. А кружка ее здесь. Вон нацарапала на кружке: «Птаха». Криво-косо. Тьфу.

Орлов.Шура, скажи ему.

Суворов.Ладно.

Орлов. Ты о чем все думаешь?

Суворов.Жил такой богатырь Али-бек…

Орлов.Все об одном?

Суворов.Ладно, пожалуйста.

Входит Дорошенко.

Дорошенко. А-а? Это городские.

Ребята вскакивают.

Мурзиков.Откуда ты вынырнула?

Дорошенко. По тропке подошла.

Орлов.А почему же мы не слышали?

Дорошенко. А потому, что я не хотела.

Орлов.Как же так?

Дорошенко.Очень просто. С детства отец меня на охоту брал — сыновей не было, так он дочку. Приучилась ходить так, что зверь не услышит, не то что городской человек.

Орлов. А ты кто?

Дорошенко(спокойно, с достоинством протягивает руку Суворову, потом ребятам). Я? Анна Дорошенко. А вы чьи?

Суворов. Свои собственные.

Дорошенко. Фамилия вам?

Суворов. Я — Суворов. А это — Мурзиков. А это — Орлов.

Дорошенко.Прогуливаете себя? Или комиссия?

Суворов.Да скорее, гражданка Дорошенко, комиссия.

Дорошенко. Чего проверяете?

Суворов.Горы.

Дорошенко.Все ли на месте, не унес ли кто?

Суворов.Вот-вот.

Дорошенко. А теперь, товарищ Суворов, пошутили — и лясы убрали. Я бывшей станицы Верхней, теперь колхоза, — я там председатель. По делу пришли — помогу, в чем моя возможность. Так идете — идите, не вредите. Вот мои документы.

Суворов. Мы верим. Мне в городе, в исполкоме, о вас говорил Сергей Яценко.

Дорошенко.Знаю. Человек твердый.

Суворов.И он о вас так говорил. Письмо к вам имеется от него. Мурзиков, дай-ка мешок. (Роется в мешке.) Вот оно… Товарищу Дорошенко.

Дорошенко.Так, хорошо встретились. (Садится к костру. Расстегивает кобуру револьвера, который висит у нее на поясе. Достает очки.)

Орлов(тихо). Смотри — очки с револьвером носит.

Дорошенко.А я, малец, вижу не дюже хорошо. Слышу хорошо, а вижу не дюже. Как из револьвера стрелять — сейчас очки надеваю. Потому и ношу вместе, (Читает.) Так-так, понятно. Теперь понятно, кто вы. Чем могу — готова помочь.

Суворов.Чаю?

Дорошенко.Спасибо вам… Ну что, вы много нашли, насобирали?

Суворов. И нашли — и потеряли тоже.

Дорошенко.Кого?., Чего?…

Суворов. Спутница наша в тумане отстала.

Дорошенко.Худо. Большая?

Суворов. Двенадцать лет.

Дорошенко. Городская?

Суворов.Городская.

Дорошенко.Худо. Вернусь — весь колхоз на поиски подниму. Только отсюда до колхоза восемь дней ходу. Ах, это нехорошо. Как мне ее жалко. Небрежность! Разгильдяйство это! Мужик и есть мужик. Разве с ним дите отпустить можно? Шагает, верблюд, а девчонка в тумане, как в угаре, туда-сюда тычется. Халатность это ваша… Эх!.. Искали?

Суворов.Три дня ищем.

Дорошенко.Ох, плохо. А мать небось дома спит и сны не видит. Верблюды.