Контантин Тренёв - Любовь Яровая

Семён. Сам его ищу, маманя. Под землёй найду! Я с его получу. И пару коней, что загнал, и сто восемь пудов пшеницы, что он в земле откопал. Всё хозяйство верну. Под землёй найду. Я из его по жилочке коней вытащу, пшеницу по капле крови выточу.

Марья. Да он, чай, в могиле!

Семён. Найдём и в могиле. Все концы сыщу, а своё трудовое верну. Он, бандит, где был, когда я потом-кровью наживал? По былочке откладывал. Грамотный, у купца на лёгких хлебах! Да сам же купца к стенке! Да родного брата грабить! Я двадцать лет бился, а он в одну ночь решил.

Марья. Аспиды вы! Один глаз остался.

Семён. Ништо. Я ему оба закрою.

Марья. Ну, не клятые ж! Пойдём, лепёшек испеку.

Семён. Нельзя, я в наряде.

Марья. Так я сюды принесу. Один глаз. Как я тебя кривого женить буду! (Уходит.)

Проходят в тени Любовь и Колосов .

Любовь. Чего же ждать?

Колосова. Кажется, в эту ночь. Есть признаки подготовки к казни.

Любовь. То есть?

Колосова. С вечера в тюрьму введён отряд. А Чир у себя поминальную кутью варит и на «последнее целование» ирмосы поёт. Это всегда перед казнью. (Уходит.)

Любовь. Ступайте скорей, сообщите Роману. Буду ждать указаний за школой.

С веранды сходят Фольгин и Елисатов .

Фольгин. Господи! Спасение только в гуманных законах!

Елисатов. Что же вы кричите?

Фольгин. Только законом можно остановить реакцию.

Елисатов. Реакцию как раз незаконно останавливать: она противодействие, равное действию, и должна остановиться только там, где велит закон природы.

Фольгин. Народ её остановит.

Елисатов. У народа как раз сейчас стихийная реакция. (Расплачивается с лакеем и сходит с веранды.)

Навстречу Горностаев с колотушкой .

Добрый вечер, профессор.

Горностаев. Добрый вечер.

Елисатов. Вы что это?

Горностаев. Что я — по оружию видите. А вы что?

Елисатов. Я безоружный. Беречь нечего: нищ!

Проходит Закатов .

Закатов. Блаженны нищии, яко тии наследят землю.

Елисатов. Пусть другие наследят. Моё дело было — продать. А что же ваша торговля?

Горностаев. Кончена. Жена магазин и всё дело на себя взяла. Меня за кусок хлеба в сторожа Дунька определила. Господа, какое прекрасное время для языка! Он приобретает первозданную буквальность. Магазин жена на себя взяла — буквально. Вот она! Кусок хлеба мне — тоже буквально… Вот он!

Фольгин. Представьте, верно! Меня сегодня выгнали на улицу — тоже буквально. Вселили в комнату двух сыпнотифозных. Доктор сказал: если заражусь, с моим сердцем — верная смерть. А они оба в бреду, в грязи, вши…

Закатов. Да-а, русский народ великий юродивец. В смраде и язвах, в скверне дел валяясь, возвещает миру чистую, святую правду! Да, Россия новую правду в кровавых муках родит.

Елисатов. Это уж вы не буквально, спорный символ: возможно, это не роды, а кровавый понос.

Горностаев. Отчего понос?

Елисатов. Мало ли. От неумеренного употребления свободы, например.

Фольгин. С такими убеждениями жить в России… (Ушёл.)

Елисатов. Где Россия? Где убеждения?

Закатов. Не убеждения, но вера. Народ-богоискатель жадно ищет правду божию.

Горностаев. Да, да… Признаков правды!

Елисатов. У меня семь раз искали. Полы ломали. Всё взяли на богостроительство. Даже мебель унесли богоносцы.

Закатов. Бог вам сторицею воздаст.

Горностаев. Да, да… (Всматривается в Елисатова.) Это вы… дачестроитель?

Елисатов. В каком смысле?

Горностаев. Аферист… Пустоземельный…

Елисатов. Профессор, позвольте, это уж слишком буквально.

Горностаев. А? Извините… Может быть, другой?

Елисатов ушёл. Входит Колосов .

Но признак моральной дегенерации: блеск диалектики при потухшей этике.

Быстро входит Фольгин .

Фольгин. Дорогой профессор, мне нужен совет…

Горностаев. Совет?

Вдали голос Горностаевой: «Сахарин, горький перец, лимонная кислота!»

Скажите, кто это выкрикивает?

Колосова. Это ваша жена.

Горностаев. Какой неприятный голос!

Фольгин. Профессор, я по важному делу.

Горностаев. Да? Пожалуйста. Вы что? Бриллианты или мука?