Бранислав Нушич: Д-р

Мара. Не знаю уж, как тебе в голову-то пришло сделать его доктором философии?

Живота. Как пришло?! Для его же пользы сделал. Куда теперь сунешься без диплома. Не потому, что философия чего-нибудь стоит, я за нее копейки не дам: умный человек не станет тратить деньги на пустые звуки. Ты пойми, мне нет дела до философии, но я хотел, чтобы перед его именем стояло: «Д-р!..»

Мара. Да зачем ему это «д-р»?

Живота. Как зачем?… Разве павлин без хвоста был бы павлином? Никто и не посмотрел бы на него. Но оставим павлина, возьми, например, меня! Работал, война, то да се – разбогател. Все есть, что нужно. И люди меня почитают, не скажу, что не почитают! Ну, а если бы перед моим именем стояло какое-нибудь «д-р», тогда держись!..

Мара. Тебе еще «д-р» нужно!

Живота. Я не говорю, что мне нужно. Я свое дело сделал. Ему нужно! Думаешь, молодым нынче легко? Если к учению есть способность – другое дело, а ты же знаешь, как он тащился из класса в класс. Разве мне это малых денег стоило!

Мара. Ну, ладно, все кончилось – паренек вырос. Довольно ты с ним нянчился.

Живота. Вырос, а что из того, что вырос? Нынче не ум, а титул открывает двери!

Мара. Не лежит у него душа к учению! К философии, говорит, я непригоден… Какой из меня доктор!

Живота. А почему бы ему не быть философом? Почему нет?… Мало ли нынче всяких докторов – по музыке, по финансам и разных других? Толку-то от них никакого. Зато степень у них есть, а этого уже достаточно.

Мара. Как же так не знать, на чем груши растут, и быть доктором философии?

Живота. А разве, чтобы быть философом, надо знать что-нибудь? Кто настоящий философ, тот и без диплома философ.

Мара. Это так. Только тут уж особая философия. А доктор философии совсем другое дело.

Живота. Другое!.. У него только диплом докторский, а экзамены за него держал я вот е этой кассой.

Николич, те же.

Николич (входит). Простите, телеграмма.

Живота. Откуда?

Николич. Заграничная.

Живота. Из Будапешта?

Николич. Нет, не деловая. Адресована вашему сыну.

Живота (Маре). Вот увидишь, наверняка какой-нибудь счет. (Николичу.) Распечатайте, я за него прочту.

Мара. А ребенок не рассердится?

Живота. Будет сердиться!.. Но я же заплачу. (Николичу.) Распечатывай!

Николич (распечатывает телеграмму и смотрит). Из Швейцарии, из Фрейбурга.

Живота. Из Фрейбурга?… Кем подписана?

Николич. Профессор, д-р Райсер.

Живота. Бог знает, кто такой.

Николич (читает сначала про себя, а потом вслух). «По дороге в Афины я проеду через Белград с первым экспрессом. Принимаю ваше приглашение остановиться на день-два в вашей столице».

Живота. Ну вот, теперь гостей пригласил… (Маре.) Пойди разбуди его, пусть сейчас же придет сюда.

Мара уходит.

Живота, Николич.

Живота. На биржу пошел кто-нибудь?

Николич. Господин Даич.

Живота. Напомните фирме «Адор А. Д.», что второй день идет понижение.

Николич. Я уже писал.

Живота. Что еще… ничего, я сейчас спущусь вниз.

Николич выходит.

Живота, Милорад, Мара.

Входит Милорад, невыспавшийся, в легкой шелковой пижаме. За ним Мара.

Живота. Ну, ты проснулся?

Милорад. Да.

Живота. Тебе телеграмма.

Милорад. Так меня из-за этого и разбудили?

Живота. А откуда я знаю, для тебя это, может быть, очень важно. Телеграфирует какой-то профессор Райсер.

Милорад. В первый раз слышу это имя.

Живота. Но ведь он отвечает на твое приглашение!..

Милорад. На мое приглашение?… Не из Фрейбурга ли эта телеграмма?

Живота. Да!

Милорад. Чего ж вы тогда удивляетесь?… Позовите вашего Велимира, эта телеграмма ему.

Живота (догадывается). Да, верно!.. А я и не догадался.

Мара. Вот видишь, а напал на ребенка.

Живота (берет трубку домашнего телефона, в телефон). Это вы, господин Николич? Пошлите слугу на улицу Негоша, дом номер тридцать семь, второй этаж… он знает, ходил… Пусть найдет Велимира Павловича, того молодого человека, который часто бывает у меня. Пусть позовет его ко мне сейчас же. (Кладет трубку.)

Милорад (хочет идти). И зачем только разбудили.

Живота. Подожди, я с тобой хочу поговорить… Ладно, телеграмма не тебе, но тут-то ты не скажешь, что и эта депеша не для тебя… (Дает ему счет.)

Милорад рассматривает счет.

Живота. Три тысячи четыреста двадцать три динара!.. Ты бы столько не истратил, если бы не пил всю ночь да зеркала не бил.

Милорад. Ну и ну, вот так чудо!