Александр Попов - Выпуск 4. Семь пьес с необычной судьбой

ДОРОДНЫХ. Я вся к вашим услугам, Юрий Витальевич! Я тоже не усну!

Маша и Толя остаются одни.

МАША. Ты рад?

ТОЛИК. Я боюсь. Будущего.

МАША. Не бойся — я с тобой. Поцелуй меня. ( Целуются. ) Я приношу счастье. И со мной легко — я легкий человек. Возьми меня на руки.

Толя поднимает Машу.

МАША. Видишь, какая я легкая? Ну, неси меня в наш первый дом. Нужна кошка, я буду за нее. Мяу-мяу.

Толя вносит Машу в спальню для новобрачных и задергивает штору. Из мужской половины доносятся голоса.

ЛАПИН. Что завтра делать будем, Иван?

ГАРКУША. И думать не хочу. Бог даст день — Бог даст и пищу.

ЛАПИН. Для размышлений.

ЗЕНИН( спросонья ). Отбой, отбой был! Прекратить разговоры в казарме! ( Тут же начинает храпеть. )

ГАРКУША. Пхни его ногой, чтоб не храпел.

Некоторое время тишина. Из спальни молодоженов доносится тихий разговор, смех Толи и Маши. Снова тишина воцаряется в убежище. Из мужской половины выходит Иванов с полотенцем на шее и заходит в туалет. За ним из-за полога следит голова в противогазе — это Дородных. Укутанная в простыню, она быстро пробегает в туалет вслед за Ивановым и закрывает дверь.

ИВАНОВ( вскрикивает ). Кто это? Кто это? Что вы делаете? Что вы де… ла… ете… ( Голос обрывается, слышны невнятные звуки. )

ЗЕНИН( спросонья ). Отбой, отбой был. Прекратить разговор и хождение!

Выходит Гаркуша.

ГАРКУША( стучит в туалет ). Юрий Витальевич, что с тобой? Плохо, да? Может, помочь проблеваться? Сунь два пальца — и всех делов, вмиг полегчает!

ИВАНОВ. Нет, нет! Мне хорошо! Мне очень хорошо! Мне никогда так не было хорошо!

ГАРКУША. Понял! ( Уходит к себе. )

Из туалета, воровато озираясь, выбегает Дородных и скрывается у себя. Слышен звук спускаемой воды. Выходит, пошатываясь, Иванов.

ИВАНОВ. Никогда и ни с кем мне не было так хорошо. Что же теперь делать-то?!

На сцене — разгром после свадебного пиршества. Все еще спят. Из туалета с мучительными стонами выползает Зенин. Его голова обмотана мокрым полотенцем. Ему очень плохо.

ЗЕНИН. Кто-нибудь есть живой? Люди, помогите чем-нибудь! Никогда больше, никогда!

Появляется Лапин.

ЛАПИН. Что с вами?

ЗЕНИН. Голова болит.

ЛАПИН. Как говорила моя бабушка — голова болит, попе легче!

ЗЕНИН. Не издевайтесь, умоляю — анальгину!

Выходит Гаркуша, он тоже страдает.

ГАРКУША( Зенину ). Это у тебя на контузию наложилось — вот и осложнение. Тут никакой анальгин не поможет — тут гомеопатия нужна. Сильно я в нее верю.

Проверяют с Лапиным бутылки.

ЛАПИН. Все пустые.

ЗЕНИН. Не может быть, посмотрите как следует!

ГАРКУША. Должно было остаться! Кира! ( Стучит в женскую половину. ) Кира!

РЕБЕЗОВА( из спальни ). Чего тебе не спится?! Вот неугомонный!

ГАРКУША. Спирт у тебя остался?

РЕБЕЗОВА. Отвяжись, дай поспать хоть немного!

ГАРКУША. Жорес помирает!

ЗЕНИН. Плохо мне, Кира! Помоги, голубушка!

РЕБЕЗОВА. Господи, что с ним?! Я сейчас!

Зенин подвывает для большей жалости. Выскакивает полуодетая Ребезова.

РЕБЕЗОВА( Лапину ). Я же отложила на утро! Куда вы смотрели, тамада несчастный?! ( Зенину. ) Идем, милый, что-нибудь придумаю. ( Ведет Зенина на женскую половину. )

ДОРОДНЫХ. Куда вы прете, я голая!

РЕБЕЗОВА. Да перестань ты, ему сейчас все равно, он ничего не видит!

Зенин продолжает периодически подвывать.

ГАРКУША. Надо выходить наверх.

ЛАПИН. Легко сказать.

ГАРКУША. Пошли инструменты искать, замок здесь дерьмо и петли сопливые.

ЛАПИН. Что ж ты раньше-то молчал?!

ГАРКУША. А на хрена мне это было? Плохо тебе здесь, что ли? Все надо делать вовремя. Пошли! ( Уходят на свою половину. )

Одеваясь на ходу, появляется Дородных. Навстречу ей из мужской половины выходит Иванов. Несколько мгновений они стоят, затем неистово бросаются в объятия друг друга.

ДОРОДНЫХ. Пусти, увидят же!

ИВАНОВ. Плевать! ( Снова целуются. ) Идем в туалет, скажем, что зубы чистили вместе!

ДОРОДНЫХ. Потерпи, милый, все будет твое! ( Целуются. )