Беркем аль Атоми: Киношное

Сержант спрыгивает с танка рядом с уже дославшим патрон Механиком, оба выставляют стволы и обходят танк в сторону кормы, где они последний раз видели дезертировавшего товарища. Сержант досылает, на ходу обретая уверенность от оружия в руках. Какое-то время смотрят в лес, но лес не снежная целина, и никаких следов исчезнувшего Заряжающего не видать.

Танкисты переглядываются и опускают оружие.

Механик:«Санька»… Вот те и Санька. (Мрачно плюет в сторону, куда ушел дезертир.) Сука ты позорная, а не «Санька»!

Сержант(подымая брошенную Заряжающим кувалду): Эт точна… Ладно, айда чиниться, время не ждет.

Толпа у ворот рынка сдержанно гудит, отдельные восклицания и обрывки диалогов задают тон — люди встревожены, причем хватает идейно-озабоченных врагов. Те орут погромче основной массы.

Рядом, отдельно от толпы стоит группа взрослых вооруженных мужиков. Они тоже пришли послушать Сообщение, но понятно, что они — и есть нынешняя кратковременная власть, украинские националисты. [2] Прим. БаА: Назову их для краткости бандеровцами.

Один из бандеровцев, с виду — старший, командует молодому.

Старший бандеровец:Мартынко, а ну метнись-ка да наладь эту бисову хреновину, а то панове недочувают, шо там эта больщевицка пся брэшеть. [3] Прим. БаА: В настоящем виде реплика неаутентична, я ее и все остальные доправлю, когда посоветуюсь с носителями диалекта. Думаю, здесь в самый раз будет уместен захиднячий говорок с многочисленными полонизмами.

Молодой бандеровец:Слухаю, пан куренной.

Молодой бандеровец вскарабкивается на ворота, поправляет отходящий провод, передача возобновляется.

Молодой бандеровец из озорства остается на воротах, сидит, прислушивается к речи Молотова, и издевательски гримасничает, отковыривая заодно, раз уж залез, фанерный декор со звездой и серпом-молотом.

Старшие бандеровцы снисходительно дослушивают Обращение, отпуская едкие замечания (потом допишу, когда с хохлами проконсультируюсь).

Обращение заканчивается, но один из старших бандеровцев осаживает толпу, типа не расходиться, ща вам пару слов скажут. Толпа послушно притормаживает и не спешит расходиться.

К воротам рынка подчеркнуто неторопливо выходит Старший бандеровец, с важно закинутым на плечо АВСом (это по тем временам очень блатное оружие) и двигает речь.

Старший бандеровец: Ну шо, громадяне <���…> (допишу после консультаций) .

Смысл такой: большевички откомиссарились, идет Гитлер, зараз будэ Вильна та Нэзалежна Украйна. Сидите по хатам, никто ват не тронет. Хто попробует заховать чи краснюка, чи жидовина — розстриляэмо, и просимо не обижаться. Увидел красного чи жида — будь ласка зараз же поведомить чи меня, чи пана Трофимчука.

(Из речи Старшего бандеровца зрителю ясно, что команда бандеровцев видит свою задачу в установлении своей власти — и поимке как можно большего числа бойцов Красной Армии, отступающих через Город и его окрестности.)

Жители реагируют на его речь в целом негативно, наиболее смелые выкрикивают язвительные замечания, толпа глухо ропщет.

Помогалам Старшего бандеровца даже приходится направить оружие на толпу.

Тут до нашего ГГ доходит вся опасность его положения. Он сидит в своем укрытии, здорово ошарашенный — как так, ведь я вроде бы на своей территории, а выходит, что она совсем не своя?!

В этот момент его замечает Молодой бандеровец, пытающийся слезть с ворот рынка. От неожиданности МБ падает, и истошно верещит — вон, красная падаль ныкается!

ГГ бросается бежать, сзади раздаются крики и выстрелы, пули щелкают по стенам рядом с ГГ.

ГГ быстро выдыхается, пытается остановиться и отдышаться, но его спугивает приближающаяся погоня.

Молодой бандеровец здорово опережает погоню, у него на лице тупо-счастливая гримаса азарта, он впервые чувствует себя не забитым чмом, а настоящим взрослым самцом, гонящимся за жертвой с оружием в руках.

ГГ мечется по незнакомым улицам, сворачивает не туда — и выходит прямо на бегущего за ним по глухому переулку Молодого бандеровца. Оторопевший ГГ пятится в проулок.

Молодой бандеровец переходит на шаг, поднимает винтовку и пытается дослать, бездумно улыбаясь. Погоня выдула из его головы рациональное — он уже не помнит ни того, зачем он гнался за своей добычей, ни того, что вообще-то красноармейца ловят затем, чтоб сдать немцам; он не думает о грозящем наказании — он поймал первую в жизни настоящую дичь, человека, и теперь должен увидеть ее кровь.