Франц Грильпарцер: Еврейка из Толедо

Гарцеран Да, я готов. Я буду вместе с вами — И первым встречу королевский гнев.

Эстер (с другой стороны сцены) Эй, вы! Вы все убийцы, как один! Любой из вас достоин лютой смерти! И все ж — довольно ужасов и мук. Я не хочу, чтоб умножались жертвы.

Король сейчас… там… у моей сестры. Он и доселе был в великом гневе, Теперь же, труп истерзанный узрев, Исполнится он ярости безмерной!.. О женщина с младенцем! Мне тебя Немного жаль. Ты хоть и виновата, Но оправданье есть твоей вине. Бегите же! Пока еще не поздно! И горе вам, коль вас увидит мститель: Он не остыл еще, чтоб быть судьей!

Манрике

Мы — христиане, женщина! Запомни…

Эстер

О, это доказали вы вполне. Как я горда, что родилась еврейкой!

Манрике

Мы — христиане! Мы готовы честно Ценою жизни искупить вину. Сложите же мечи, как я слагаю. Наличие оружья — это знак Упорства и готовности к защите. К тому ж нас слишком много для того, Чтоб выразить полнейшее смиренье: Мы как бы делим меж собой вину, Страшась принять всю тяжесть безраздельно.

Все положили свои мечи на пол перед Манрике.

Так станем ждать мы… Нет, один из нас Пусть выйдет повелителю навстречу, Пред ним склонится, даже если мы Падем до срока жертвою возмездья! Иди, мой сын!

Гарцеран

(сделав несколько шагов к выходу, возвращается) Смотрите! Сам король!

Король стремительно входит из бокового покоя. Сделав несколько шагов, он оборачивается и смотрит пристально на дверь.

Королева О боже! Правый боже!

Манрике

Успокойтесь!

Король выступает вперед. Скрестив руки, он останавливается перед Исааком, который словно дремлет. Затем он идет на авансцену.

Эстер (Исааку) Взгляни, отец! Враги твои дрожат. Ты рад? Я - нет. Она ведь не воскреснет.

На авансцене король рассматривает свои руки и проводит одна по другой, точно очищая их. Затем то же движение по груди. Наконец он поднимает руки к шее, как бы вытирая ее; в этом положении он останавливается и смотрит в упор перед собой.

Манрике Светлейший и добрый наш король!

Король (вздрагивая) Ах, это вы? Я вас искал недаром. Все в сборе? Что ж. Тем легче для меня. (Подходит к ним, меряя их грозным взглядом.)

Манрике (показывая на лежащее на полу оружие) Мы, государь, оружие сложили.

Король

Мечи я вижу. Значит, вы сюда Пришли меня убить? Ну, исполняйте Ваш замысел! Смелей! Вот грудь моя! (Расстегивается.)

Королева Он снял его… С ним больше нет его…

Король О чем вы говорите, королева?

Королева Портрет зловещий снят с твоей груди!

Король Постой… Я принесу его тотчас (делает несколько шагов по направлению к боковой двери, затем останавливается.)

Королева

О боже! Не исчезло наважденье!..

Манрике

Мы знаем, грех наш тяжек, государь: Мы усомнились в совести твоей, В твой светлый разум потеряли веру. Не злоба нас, а время торопило. Страна — в тревоге, у границы — враг, И все вокруг вас призывает к битве.

Король

Итак, врагов карать нам надлежит? Вы правильно советуете, гранды. Я окружен врагами… Гарцеран!

Гарцеран

Я,государь!

Король

Пойди сюда, предатель! Мой самый лучший друг, пойди сюда! Ответь мне, какого был ты мненья О девушке?.. Ах, ты ее убил? Но после мы поговорим об этом. Скажи мне, что ты думал о живой?

Гарцеран Она была прекрасна…

Король

Ну, а дальше?

Гарцеран Коварна, легкомысленна, хитра.

Король Так что ж меня ты не предостерег?

Гарцеран Я говорил вам…

Король

Ну, а я — не верил? А почему? Что сделалось со мной?

Гарцеран

Суть в колдовстве, считает королева. Король

О суеверье! Ты подмена веры, Когда в себе уверенности нет.

Гарцеран

Хотя помять, пожалуй, и могу я…

Король

Все, что понятно, — можно оправдать. Скажи: я не был добрым королем И мягким, справедливым человеком? Я был кумиром подданных моих И вовсе не считался вертопрахом, А уж слепцом никто меня не звал. Гак знай же, Гарцеран, я утверждаю: Она отнюдь прекрасной не была!

Гарцеран

Как, государь мой?!

Король

Верхняя губа Чуть-чуть тонка, что может значить злобу. В ее глазах, исполненных огня,

Почти неуловимый блеск коварства, А подбородок слаб и сладострастен, — И это все безмерно отравляло, Уродовало красоту ее.

Я к мертвой к ней отправился, чтоб гнев свой Разбередить и месть в груди разжечь, Но, к удивленью, вышло все иначе. Нет, не картины миновавших дней, Пьянящего, волшебного блаженства, А мой народ, мой сын, моя жена Передо мной торжественно возникли. И тотчас мне почудилось: гримаса Зловеще исказила мертвый лик. Безжизненные, скрюченные руки Задвигались, грозя меня схватить. Тогда портрет ее швырнул я в гроб, — И вот я здесь, еще опутан страхом… А ты иди! Хоть ты меня и предал, Мне нелегко наказывать тебя. Ступай к отцу. Со всеми станешь рядом. Средь вас сегодня невиновных нет.