Бернард Шоу - Тележка с яблоками

Ванхэттен(снисходительно покачивая головой). Фран­ция и Германия? Эти устарелые географические названия, ко­торыми вы пользуетесь по укоренившейся семейной привычке, нас нимало не волнуют. Под Германией вы, очевидно, подразу­меваете ряд советских или почти советских республик, распо­ложенных между Уральским хребтом и Северным морем? Но здравомыслящие политики Москвы, Берлина и Женевы ста­раются сейчас объединить их в федерацию, и у нас имеется полная договоренность, что, если мы не будем мешать их дейст­виям, они не станут препятствовать нашим. А то, что вы назы­ваете Францией, — то есть, очевидно, правительство в Новом Тимгаде — чересчур занято своими африканскими делами, что­бы интересоваться событиями по ту сторону Ламаишского тун­неля. Пока в Париже достаточно американцев, а у американцев достаточно денег, с французской точки зрения на Западе все спо­койно. В числе развлечений, которые Париж может предложить американцам, одно из самых популярных — экскурсия в Старую Англию. И французы хотят, чтобы мы себя здесь чувствовали как дома. Что же, мы так себя и чувствуем. И это вполне есте­ственно. В конце концов, мы же здесь действительно дома.

Магнус. То есть простите, почему же?

Ванхэттен. А потому, что нас здесь окружает все свое, привычное: американские промышленные изделия, американские книги, пьесы, спортивные игры, американские религиоз­ные секты, американские ортопеды, американские кинофильмы. То есть, короче говоря, — американские товары и американские идеи. Политический союз между нашими странами явится лишь официальным признанием совершившегося факта. Так ска­зать — гармония сердец.

Королева. Мистер Ванхэттен, вы забываете, что у нас есть своя великая национальная традиция.

Ванхэттен. Соединенные Штаты, мэм, восприняли все великие национальные традиции и, сплавив их воедино с соб­ственной славной традицией Свободы, получили в результате нечто поистине оригинальное и универсальное.

Королева. У нас есть своя самобытная английская куль­тура. Я не хочу сказать, что она выше американской, но, во вся­ком случае, она иная.

Ванхэттен. Так ли? Ведь эта культура нашла себе во­площение в произведениях английского изобразительного искус­ства, в загородных замках вашей знати, в величественных со­борах, воздвигнутых нашими общими предками для служения богу. А что вы сделали со всем этим? Продали нам, американ­цам. Я вырос под сенью Элийского собора — мой папочка пе­ревез его из графства Кембридж в штат Нью-Джерси и тем положил начало своей профессиональной карьере. Соору­жение, которое теперь стоит на месте этого собора в Англии, тоже очень недурно в своем роде, отличный образец железо­бетонной архитектуры двадцатого века. Но проект его был сде­лан американским архитектором, а строил Международный трест синтетических строительных материалов. Поверьте мне, истинные англичане, которые судят о жизни по реальным фак­там, а не по тому, что пишется в книгах, гораздо лучше чув­ствуют себя среди нас, чем среди обветшалых английских тра­диций, искусственно поддерживаемых американскими туриста­ми. Если вы встретите где-нибудь в сельской глуши почтенного джентльмена, свято соблюдающего все рождественские обычаи, можете быть уверены, что это — американец, недавно купив­ший поместье. И англичане разводят вокруг него всю эту че­пуху потому, что он им за это платит деньги, а вовсе не потому, что это нужно им самим.

Королева(со вздохом). Ах, так много представителей самых лучших семейств уезжает теперь в Ирландию. Следовало бы запретить англичанам ездить в Ирландию. Они никогда от­туда не возвращаются.

Ванхэттен. Что же тут удивительного, мэм? При таким климате, как у вас...

Королева. Нет, это не из-за климата. Это из-за Конской ярмарки.

Король в глубоком раздумье поднимается с кресла; видя это, Ванхэт­тен тоже встает.

Магнус. Я должен обдумать ваше сообщение. Собственно, я уже давно чувствовал, что к тому идет. Более того: когда я был молод и находился под влиянием семейных предрассуд­ков, — а надо сказать, что у нас в семье никогда не признавали самостоятельности отложившихся американских колоний, — я сам мечтал воссоединить под эгидой Британской империи все народы, говорящие на английском языке, и поставить эту им­перию во главе цивилизации.

Ванхэттен. Прекрасно! Замечательно! Вот ваши мечты и сбылись.