Людвик Ашкенази - Гость из ночи

Старшина. Так кто из них, господин Гупперт?

Гупперт молчит.

Ремунда (встает). Я.

Гупперт. Пусть Ремунда не строит из себя героя. Не имеет смысла. Мне нужен мой паспорт и моя машина. Прочее меня не занимает. Я видел кое-что и похуже.

Ремунда. Машина в исправности.

Старшина. Где его паспорт?

Калоус направляется к стойке, Гупперт отскакивает и прячется за милиционера.

Гупперт. Осторожно, у него там револьвер!

Старшина. Стойте, Калоус! Я сам… Где револьвер?

Калоус. В среднем ящике.

Старшина (подходит, берет револьвер, нюхает дуло, озабоченно качает головой. Достает из кармана носовой платок, кладет на него оружие). Так кто стрелял?

Ремунда. Я уже сказал. Я!

Гупперт. Но, позвольте…

Ремунда. Было темно, господин Гупперт был взволнован. Я в вас стрелял, господин Гупперт. Все это подтвердят.

Мать. Что случилось? Эмиль, что тут случилось?

Калоус. Погоди, мама…

Мать. Я хочу знать.

Ремунда. Не вмешивайся.

Мать. Ты его хотел убить? (Гупперту.) Он вас хотел убить, господин?

Гупперт растерянно, но вежливо улыбается.

Старшина. Попрошу вас, пани Калоусова, выйдите на минутку. И вы, девушка, тоже.

Мать подозвала Яну. Они вместе уходят за стойку и там стоят в углу, прижавшись друг к другу.

Старшина (Ремунде). Вы были при этом?

Ремунда. Как же я иначе мог стрелять?

Старшина. Так, Калоус, а теперь выкладывайте начистоту. Кто стрелял?

Калоус. Я.

Старшина. Ремунда? (Ремунда молчит.) Где его паспорт?

Калоус. В левом ящике.

Старшина (находит паспорт, просматривает его, передает милиционеру). Выпишите оттуда, что полагается… Ну, господин Гупперт, расскажите при всех, как это произошло?

Гупперт. Случилась авария, и я здесь задержался, просил вызвать автомеханика. Бюро обслуживания ответило, что пришлет, как только он вернется. Я не сердился. Я понимал, что не везде такой сервис, как у нас в Германии. Я принес из машины две бутылки мозеля для всех, и для них тоже — для господина Ремунды и для кельнера. Кельнер одну бутылку уронил. Я не сердился. Я понимал, что не все могут быть аккуратными. Я даже пошутил: «Осколки — к счастью». Затем я сказал кельнеру, чтобы он принес мне в номер пражской ветчины и кофе, взбитых сливок не оказалось, а только молоко, но я понимал, что не везде найдешь, что требуется, и не рассердился, и даже дал пану кельнеру тринкгельд, чаевые. А он вдруг закричал мне «фашистская свинья» и стал стрелять. Я удалился из помещения и направился в полицейкомиссариат. Вот и все.

Старшина. Калоус, так было дело? (Повернувшись, дает знак милиционеру, чтобы тот записывал.)

Калоус. Что-то в этом роде.

Старшина. Так или не так?

Калоус. Нет, не так.

Старшина. А как?

Калоус. Совсем не так.

Старшина. Не понимаю, язык у вас есть? Расскажите все по порядку!

Калоус (устало, рассеянно, с трудом подбирая слова). Ну хорошо… Господин Гупперт приехал и потребовал вина… Я ему предложил мавруд. И дал попробовать. А он чуть не выплюнул и пошел за своим мозелем. Ну, у нас мозель тоже есть, только не в третьеразрядной гостинице. Меня это немного задело. А потом смотрю: очень господин Гупперт похож на одного… того, кто меня… Не люблю об этом вспоминать. Словом… тот… там… бил меня по голове и приговаривал: «До смерти останешься калекой, зато будешь человеком». Вообще-то господин Гупперт не очень на него похож…

Старшина. Так похож или не похож?

Калоус. Не похож. Но в чем-то все-таки похож.

Старшина. Ближе к делу, Калоус. Столько лет мы уже знакомы, а вы мне тут начинаете ерунду городить. Дальше!

Калоус. Дальше они с Ремундой о чем-то разговаривали… Я всего уже не помню. У меня голова разболелась, и господин Гупперт мне дал таблетку… ихнюю.

Старшина. Ну, а дальше?

Калоус. А потом он говорил, что концлагерь не вреден для нервной системы. Как это он говорил, старик, насчет санатория?

Ремунда. Что лагерь — это вроде санатория и что люди там закаляются… Я верно передаю, господин Грундиг?

Гупперт. Вы меня ловите на слове!

Старшина. Ну хорошо, но почему вы стреляли?

Калоус. Я… Он меня страшно разозлил, когда на чай дал.

Старшина. Насколько я знаю официантов, их больше злит, когда не дают.

Калоус. Верно… Я не потому, что он дал… а как он дал! После всего того…

Старшина. После чего?

Калоус. После всего… того…

Старшина. Калоус, вы что, нарочно? Какого черта! Сделал вам что-нибудь господин Гупперт?

Калоус, опустив голову, молчит.