Лия Гераскина - Аттестат зрелости

«Сынки мои, сынки мои…»— бормочет, и слезы по щекам.

«Помнишь, ты спрашивал меня вот тут, на этом самом месте, долго ли мы отступать будем? — говорит генерал. — Я тебе тогда сказал, что вернемся, и ты не поверил. А мы вот, здесь, пришли!»

Обнял его старик.

«Героем ты стал, — говорит. — Наград-то у тебя, наград!.. Дай же и я тебя награжу!.» — и приколол к груди генерала четыре Георгиевских креста.

«Прими от полного георгиевского кавалера честную солдатскую награду».

Смотрю я, а у нашего генерала на глазах слезы.

«Великое тебе спасибо, отец!»

Валентин (вставая). Антонина Николаевна!

Мальчики дергают его сзади.

Пусти, я серьезно… Антонина Николаевна, разве вы были на фронте?

Яковлева.Да. Была. Вы свободны, ребята. (Садится к столу и записывает в журнал.)

Мальчики,взволнованные рассказом, прощаются с Яковлевой и выходят из класса.

Валентин (задерживаясь). Одну минутку, Антонина Николаевна…

Яковлева.Да?

Валентин.Я понимаю, вы должны презирать меня… Я очень перед вами… видите, тогда я шел извиняться… А сейчас я потому, что мне очень стыдно.

Яковлева.Листовский…

Валентин.Только, пожалуйста, не перебивайте! А то кто-нибудь войдет, и я не успею сказать… (Держит дверь, которую снаружи дергают.) Я хочу сказать вам. Конечно, я виноват… меня забавляло… что вы так смущались, вспыхивали… Я не сразу сообразил, что это подло… Вы очень хорошая учительница, все ребята так говорят, и вот посмо́трите, вас будут любить так же, как и Бориса Ивановича. Я вас огорчил. Нет, не то. Я вас оскорбил. Простите от всего сердца.

Яковлева.Хорошо, Листовский.

Валентин.Простите и никому не рассказывайте. Я не хочу, чтобы они подумали… ну, словом, я не хочу, чтобы кто-нибудь знал.

Яковлева.Разве это стыдно?

Валентин.Нет, но я хочу, чтобы вы поняли, что я сам, сам прошу прощения, потому что не могу иначе, а не потому, что меня заставили.

Яковлева.Хорошо. Я никому не скажу. От всего сердца желаю вам быть всегда таким искренним, простым и честным, как сейчас. (Протягивает Валентину руку.)

Валентин (пожимая ей руку). Спасибо.

Яковлевавыходит и встречается с входящей Тамарой.Вслед за Тамарой входит Женя. Валентинуходит.

Тамара.Костров звонил. Придет на собрание.

Женя.Придет?

Тамара.Придет. И это очень хорошо. Пусть Валентин почувствует, насколько это серьезно. Жаль, что директора не будет, в горком вызвали. Физик придет.

Женя.Иван Сергеевич?

Тамара.Да. Борис Иванович тоже обещал прийти.

Женя.Вот это уж вряд ли: он опять себя плохо чувствует. Значит, Костров обязательно будет?

Тамара.Обязательно. А что это вас так занимает?

Женя.Валентину будет тяжело. Вы не представляете, какой он самолюбивый.

Тамара.Самовлюбленный, хотите вы сказать. Дружба, Женя, не в том, чтобы покрывать пороки друга, а в том, чтобы их исправлять.

Женя.Простите, Тамара, но менторский тон на меня мало действует.

Тамара.Эх, Женя, при чем тут менторский. Вы, как секретарь комитета и друг, постарались бы больше влиять на Валентина, а то ведь распустился он до невозможности. И что вы с ним носитесь?

Женя.Что бы вы ни говорили, а Валентин — гордость класса. Он первый претендент на золотую медаль.

Тамара.Напрасно вы думаете, что ее получают только такие «гении», как ваш Валентин. Больше шансов, на мой взгляд, у тех, которые учились не рывками, как он, а добросовестно и честно, как Леня Жарков или хотя бы как вы…

Женя.Пойду ребят соберу. (Уходит.)

Входит Леня.

Леня.Еще никого нет?

Тамара.Если вы меня не считаете человеком, то никого.

Леня.Что вы, Тамарочка…

Входит Женя.Он несет стулья.

Женя.Да, где же ребята?

Леня.Соберутся. Уж сегодняшнее собрание мало кто пропустит.

Женя.Это почему же?

Леня.А ты уж забеспокоился?

Женя.Я просто спрашиваю.

Леня.«Просто»! Боишься, как бы Валентина твоего не обидели. Вот заботливый друг!

Женя (горячо). А у тебя есть такой друг, за которого бы ты жизнь отдать не пожалел?

Леня (подумав). Такого друга у меня нет.