Анатолий Алексин - Пойдем в кино?

Людмила Васильевна. Коньки забыл?

Андрей. Они не нужны.

Людмила Васильевна. Без коньков… на каток?

Андрей. Я не пойду туда.

Людмила Васильевна. Но ведь ты собирался! Почему не пойдешь?

Андрей. Потому что я понял…

Людмила Васильевна. Что именно?

Андрей. Прости, пожалуйста, это тайна.

Людмила Васильевна. Ладно, не говори. Но я могу быть спокойна?

Андрей. А впрочем, скажу. Знаешь, что я понял сегодня?

Людмила Васильевна. Что?!

Андрей. Любить нужно только того человека, который достоин любви…

Людмила Васильевна (после паузы). Ты это хорошо понял? До конца?

Андрей. До конца, мамочка. Но мне от этого почему-то ничуть не легче.

Людмила Васильевна. А ты говоришь, что я могу быть спокойна!

Андрей (будто не слыша ее). По выходным дням уроков не бывает. А это был хороший урок в воскресенье!

Людмила Васильевна. Что же случилось?

Андрей (с грустной иронией). И кровь надо проливать за того, кто…

Людмила Васильевна. Кровь?!

Андрей (спохватившись). Не в буквальном смысле, конечно!

Людмила Васильевна (успокаиваясь). Ах, так? (Заглядывает ему в глаза.) Ты… очень переживаешь?

Андрей. Уже не очень.

Людмила Васильевна. Поверь: в твоем возрасте… все еще впереди.

Андрей. Я знаю. Слыхал!

Людмила Васильевна. Посмотри, сколько книг в шкафу! Тебя ждет Малая энциклопедия. Ты забыл о ней!

Андрей подходит к шкафу. Машинально вытаскивает толстый том. Садится на стул. И так же машинально переворачивает страницы.

Сними ушанку! (Сама стягивает ушанку с его головы, уносит.)

Андрей (продолжает листать; говорит тихо, как бы про себя). Войны, сражения, композиторы… Прямо наскакивают друг на друга!

Возвращается Людмила Васильевна.

Людмила Васильевна. Читаешь? Вот и прекрасно. Книга тебе поможет!

Андрей. Будь спокойна: уже помогает!

Людмила Васильевна (спохватившись). Но ты ведь удрал голодный? (Торопится на кухню.)

Андрей продолжает переворачивать страницы… Вдруг взволнованно приподнимается. У него в руках — какой-то помятый лист, найденный в книге. Разворачивает его. Поспешно откладывает энциклопедию в сторону.

Андрей (кричит). Мама!

Вбегает Людмила Васильевна.

Людмила Васильевна. Что… опять?!

Андрей (протягивает ей лист). Смотри, что я нашел… Это от… него!

Людмила Васильевна. Без очков не вижу. От кого?

Андрей. От него! (Указывает на Володин портрет.) Ты понимаешь?! От него…

Людмила Васильевна выхватывает лист из рук сына. Читает. И потрясенная, опускается в кресло. Где-то вдали возникает и приближается к нам победный марш сорок пятого года, который мы слышали вначале. Он становится все громче, заполняет собой сцену и зрительный зал.

Занавес

Обстановка конца первого действия. Людмила Васильевна надевает очки. В руках у нее — тот самый лист. Андрей рядом.

Людмила Васильевна. Я очень волнуюсь… Ничего не могу разобрать. Прочти, пожалуйста.

Андрей (читает). «Письмо в 1970-й год… (Бросает взгляд на Володин портрет. Продолжает читать.) Дорогая Клава! Анна Евгеньевна опять придумала оригинальное домашнее задание, которое мы с тобой, если не хотим схватить четверку на двоих, обязаны выполнить. Сочинение на тему: «Письмо в 1970-й год». Помнишь, в пятом классе она нам сказала: «Ванька Жуков написал на деревню дедушке. Но, допустим, что письмо его дошло. Что бы дедушка ответил своему внуку?» И мы писали от имени дедушки… Это письмо мы должны сочинить от своего собственного имени. Пусть все адресуют его далекому году, а я напишу тебе, живущей в том самом году. Итак…

Я к вам пишу! Чего же боле!

Я полюбил вас в этой школе! Теперь вновь перехожу на прозу и на «ты». Прошло уже тридцать лет. Ты читаешь мое письмо, а я стою рядом (вот здорово!). Я давно уже понял, Клава, что не зря вертелся на своей первой парте, чтобы лишний раз взглянуть на тебя. Мне не нужны были ни ластики, ни промокашки, ни циркули, за которыми я обращался к сидевшему за моей спиной…»

Людмила Васильевна (перебивая). Это он пишет про папу.

Андрей. Отец сидел… на какой парте?

Людмила Васильевна. За спиной у Володи. Я думала, только для того, чтобы иногда подсказывать ему: Володя был не очень силен в математике. Он любил биологию. Животных, растения… И стихи.

Андрей (тихо). Жизнь, значит, любил?

Людмила Васильевна. Значит, жизнь.

Андрей. Здесь еще несколько строк… (Читает.) «Вспомни, сколько хороших слов я успел наговорить тебе за тридцать лет — с сорокового по семидесятый. Письмо это я сочинил, когда был в девятом — и мне еще ничего не было известно. Ну, а теперь… Главное, что я узнал за эти три десятилетия, Клава, — это то, что ты любишь меня! Теперь ты читаешь мое письмо. Значит, все сбылось. Все сбылось!»