Фридрих Шиллер - Мария Стюарт

Лорд Кент, скажите, что там происходит?
Волнение в столице?

Королева,
Перед твоим дворцом народ собрался
И требует, чтоб ты ему явилась.

Что надобно народу?

Ходят слухи,
Что жизнь твоя в опасности, что рыщут
Подосланные папою убийцы;
Католиками будто бы составлен
Кровавый заговор: Марию Стюарт
Из каземата возвести на трон.
Неистовствует чернь! Ничто не сможет
Их успокоить, если не казнят
Марию нынче ж!

Что это? Насилье?

Они клянутся с места не сойти,
Пока ты не подпишешь приговора.

Что это, Дэвисон?

Ты повелела,
Монархиня…

Что это?

Боже мой!

Решайся! Глас народа — божий глас!

О мои лорды! Кто мне поручится,
Что этот голос точно всенародный,
Всеобщий голос? Ах, как я боюсь,
Что стоит подчиниться мне народу,
И голос вдруг послышится другой!
А те, что всех усердней понуждают
Меня теперь к жестокой этой мере,
Ее всех строже будут осуждать.

Они тебя торопят, королева!
Но будь тверда! Не уступай!

Иль все уж
Ты порешила? Вправду! Вижу я
У них в руках бумагу роковую.
Не время государыне ее
Теперь вручать!

Мой благородный Толбот,
Хотят меня принудить!

Не посмеют.
Теперь и покажи свое величье:
Заставь умолкнуть голоса холопов,
Дерзающих тебе противоречить,
Насиловать твою монаршью волю!
Толпой владеет неразумный страх,
А ты раздражена! Ты — человек,
И потому судить теперь не в силах.

Суд совершился. Нужно приговор
Не выносить, а в точности исполнить!

Смятенье все растет! Толпы не сдержишь!

Вы видите, меня хотят принудить.

Молю! Отсрочь решенье! Подпись эта
Тебя лишит покоя навсегда.
Так долго размышлять — и вдруг поддаться
Мгновенному порыву урагана!
Прошу лишь об отсрочке! Обрети
Покой душевный, прежде чем судить!

Да! Медли, жди, откладывай, покуда
Пожар не вспыхнет и осуществленье
Кровавых замыслов им не удастся!
Уж трижды отвратил удар господь.
Надеяться и в будущем на чудо —
Не то же ли, что бога искушать?

Господь, что чудотворною десницей
Тебя поныне ограждал и старцу
Согбенному дал силу укротить
Безумца, был и есть оплот надежный!
На святость правосудия ссылаться
Не стану я! Сей голос не достигнет
Сквозь шум смятенья слуха твоего.
Одно лишь я скажу: трепещешь ты
Живой Марии? Не живой, а мертвой
Марии, обезглавленной, страшись!
Она из гроба, грозная, восстанет
И ненасытною богиней распрей,
Взывая к мщенью, обойдет страну.
Теперь ее британец ненавидит,
Но будет мстить, когда она умрет!
Уж не врага религии, а внучку
Своих багрянородных государей
И жертву злобы, зависти и лжи
Увидит он в казненной королеве.
Ты вскоре перемену обнаружишь!
Явись народу, только совершишь
Кровавое деянье — и увидишь
Не радостно гудящую толпу:
Другой народ и Англию другую;
Зане лишишься ореола правды,
Которым покоряла ты сердца
Народные. Страх, спутник тирании,
Пройдет твоим трепещущим предтечей
И улицы в пустыню обратит.
Ты преступила грань: чья голова
Не под ударом, раз скатилась эта?

Ах, Шрусбери! Вы жизнь мою сегодня
Спасли, вы отвратили сталь кинжала
От сердца моего… Зачем, скажите,
Вы это сделали? Забыв про распри,
Свободна от сомнений, я безгрешно
Покоилась бы в склепе! Верьте мне,
Устала я от жизни и от власти!
Раз суждено одной из королев
Погибнуть, чтоб жила другая, — в этом
Суть тяжбы нашей, — так зачем не мне
Сойти в безвестность? Пусть народ решает, —
Я власть ему верну, — кому царить?
Господь свидетель, я не для себя,
А для него жила и управляла.
И если он надеется, что будет
Счастливее при этой льстивой Стюарт
(Она меня моложе), я охотно
Сойду с престола и укроюсь в Вудсток,
Где провела я молодость свою
И где вдали от пышного двора
В себе самой величье находила,
Не родилась для власти я! Властитель
Порою должен твердым быть, а я
Мягка душой. Царила я счастливо,
Пока людей я счастьем одаряла!
Но вот пришлось суровой быть, и я
Стою бессильная…