Фридрих Шиллер - Мария Стюарт

Что ж вы сказать хотели, леди Стюарт?
Вы встречи жаждали. Пренебрегла
Я чувством оскорбленной королевы,
Чтоб выполнить священный долг сестры
И вас утешить близостью своею.
Сердечный мой порыв, конечно, будет
Поставлен мне в укор: я слишком низко
Спускаюсь с выси трона. Ибо вы
На жизнь мою злодейски посягали.

С чего начать? Как мне свои слова
Расположить умней, чтоб ваше сердце,
Не оскорбив, пронзить правдивой речью?
О боже, ниспошли мне дар словесный
И жало отними у скорбных уст!
Как говорить мне о себе — и вас
Не осудить, не оскорбить невольно?
Нечестно вы со мною поступили —
Такая ж я монархиня, как вы,
А вы меня держали в заточенье.
Я к вам пришла о помощи просить,
И вот, поправ закон гостеприимства,
Презрев извечные права народов,
Меня в темницу бросили. Друзей
И верных слуг была я лишена,
Унижена позорной нищетою
И, наконец, неправедно судима.
Но смолкни, горечь! Вечное забвенье
Да скроет все, что выстрадала я.
Признаем же судеб определеньем
Все, что свершилось: нет на нас вины,
На вас и мне. Знать, демон встал из ада,
Чтобы разжечь жестокую вражду,
Что с юных лет нас разобщала с вами.
И та вражда росла! Лихие люди
Ее огонь усердно раздували,
Кинжалы и разящие мечи
Влагали нам в неопытные руки.
Таков уж скорбный жребий государей,
Что их вражда на части разрывает
Вселенную и множит сонмы фурий.
Теперь меж нами нет сторонних уст.

Лицом к лицу мы встретились, сестра!
Скажите прямо, в чем я провинилась?
На все отвечу вам чистосердечно.
Ах, если б вы тогда пришли ко мне,
Когда я так искала этой встречи!
Не так бы все сложилось, как теперь,
И не было б в таком печальном месте
Столь горького и тяжкого свиданья.

Звезду свою за то благодарю,
Что на груди ехидну не пригрела.
Не судьбы — сердце черное свое
Кляните и безмерное тщеславье!
Вражды меж нами не было, когда
Ваш дядя, гордый пастырь римской церкви.
До власти жадный, до корон охочий
Земных владык, мне объявил войну.
Он вас коварно побудил, присвоив
Мой титул королевский и мой герб,
Вступить в борьбу на жизнь и смерть со мною.
Чего на нас он только не призвал!
Язык попов, народов грозный меч
И темное оружье изуверства;
И даже здесь, в моих пределах мирных,
Сумел разжечь губительный мятеж!
Но за меня господь! Епископ гордый
Не победил. Моей главе удар
Был предназначен, но отрубит вашу!

Я — в руце божьей! Не дерзнете вы
Превысить власть свою таким злодейством…

А что мне помешает? Дядя ваш
Всем показал властителям державным,
Как следует врагов своих щадить, —
Тогда, в Варфоломеевскую ночь.
Что мне родство? Что мне права народов?
Ведь церковь освящает все: измену,
Цареубийство, яд, петлю, кинжал.
Я действую по слову вашей церкви.
Скажите, кто поручится за вас,
Когда я вам прощу деянье ваше?
Каким замком запру я вашу верность,
Чтоб ключ Петра его не отомкнул?
Насилье! Лишь оно моя ограда.
С исчадьем змеев дружбы не веди!

Все это только мнительность слепая!
Всегда во мне вы видели врага
Заклятого! Когда, как подобает,
Наследницей вы нарекли б меня —
Признательность, любовь и уваженье
В подругу вашу, в нежную сестру
Меня преобразили б!..

Леди Стюарт!
Друзья у вас за морем, дом ваш — папство,
И брат — монах. Наследницей признать вас?
Наследницей? Какая западня!
Чтоб мой народ вы обольстить успели
При жизни при моей, Армидой [29] Армида — героиня поэмы «Освобожденный Иерусалим» Торквато Тассо, соблазнившая героя Ринальдо. хитрой
Цвет молодежи в сети любострастья
Искусно и коварно залучили?
Чтоб всех британцев новое светило
К себе влекло, а я…

Царите с миром!
Я отреклась от прав на этот трон.
Поникли крылья духа моего!
Величье не влечет меня. Достигли
Вы своего — я только тень Марии.
Сломились в долгом мраке заточенья
Былые силы! Худшее свершилось:
Увяла жизнь в измученной груди.
Кончайте же, сестра! Произнесите
То слово, для которого пришли.
Не верю я, что вы затем ко мне
Явились, чтоб над жертвой поглумиться.
Я слова жду. Скажите: «Вы свободны,
Мария! Вы познали мощь мою,
Познайте ж и мое великодушье».
Скажите это, и приму как дар
Из ваших рук и жизнь я и свободу.
Одно лишь слово — и забыто все.
Я жду, не длите это ожиданье!
И горе вам, когда вы промолчите.
Ах, если не уйдете вы отсюда
Как божество, врачующее раны,
Тогда, сестра, ни за какие блага
В подлунном мире не хотела б я
Стоять на вашем месте предо мною!