Иоганн Гете - Великий Кофта

Каноник.А другие мастера из твоего общества наделены столь же великими способностями?

Граф.Дары распределяются по-разному, ни одному из нас не дано сказать: я самый великий из всех.

Кавалер.А круг сих великих замкнут, или можно быть принятым в него?

Граф.Можно очень многим, удается очень немногим. Слишком велики препятствия.

Каноник.Если твое явление не сделает нас более несчастными, чем мы были ранее, дай нам хотя бы знак, куда следует направить свое внимание, свои помыслы.

Граф.Таково мое намерение. После всех испытаний, вами выдержанных, будет справедливо, если я проведу вас на шаг вперед и дам в ваши руки подобие магнитной стрелки, которая укажет, куда вам следует направить свой путь. Внемлите!

Каноник.Я весь обратился в слух!

Кавалер.Мое внимание достигло предела!

Маркиз (в сторону). Прелюбопытно.

Маркиза (в сторону). Что он еще собирается выкинуть?

Граф.Коль скоро человек не удовлетворен силами, данными ему природой, чает лучшего, жаждет более высокого; коль скоро он стремится ступень за ступенью приобрести несокрушимое здоровье, долгую жизнь, неисчерпаемое богатство, благосклонность людей, послушание зверей и даже власть над стихиями и духами, — он не может обойтись без глубокого знания сил природы. Вот к ним-то я и приоткрою дверь. Величайшие тайны, силы и энергии покоятся сокрыто — in verbis, herbis et lapidibus.

Все.Как, как?

Граф.В словах, травах и камнях.

Пауза.

Маркиза (про себя). В камнях? Если он про те, что лежат у меня в кармане, он совершенно прав.

Маркиз.В травах? Принято говорить, что еще не выросла та трава, которой дано увеличить отмеренный нам жизненный срок, однако вам такая трава, без сомнения, известна, ибо вы не только прожили долгую жизнь, но и сохранили всю свою силу, свой внешний облик.

Граф.Бессмертие — удел не всякого.

Каноник.В словах? Здесь мне видится главное, о мой высокий наставник! Без сомнения, вам ведом язык, ведома письменность, с помощью которых обозначают совсем иные предметы, нежели те, которые единственно и можно выразить жалкими звуками нашего языка. Без сомнения, тебе ведомы и тайные знаки, посредством коих Соломон заклинал духов.

Граф.Ведомы все, все они, и удивительнейшие знаки, которые кому-либо доводилось видеть, и слова, которые едва ли посмеют вымолвить уста человеческие.

Кавалер.О, выучи нас твоему языку, буква за буквой.

Граф.Прежде всего вам надлежит усвоить, что истина не в устах и не в слогах, ими произносимых, а в сердце, которое направляет эти слова к устам. Вам предстоит узнать, какой могучей властью над духами обладает невинная душа.

Племянница (про себя). О, боже! Сейчас он вызовет меня. Я трепещу, я содрогаюсь! Я дурно сыграю свою роль! Мне бы хотелось быть сейчас далеко-далеко отсюда и никогда не видеть этого человека.

Граф.Приблизься, прекрасное, непорочное дитя, без страха и тревоги, приблизься, исполненная кроткой радости, ибо ты предназначена для счастья, о котором столь многие тщетно мечтают.

Каноник.Что-то будет?

Кавалер.Что вы задумали?

Граф.Ждите и примечайте!

Музыка. Граф подает знак, и из пола вырастает треножник, на котором укреплена освещенная сфера. Граф подзывает племянницу и накидывает на нее покрывало, которым прежде был укутан сам, но так, чтобы не закрыть ее лица. Она становится позади треножника. В ходе этой пантомимы граф меняет надменный вид на ласковый и учтивый, можно сказать — подобострастный по отношению к племяннице. Детис кадильницами приближаются к треножнику. Граф стоит ближе всех к племяннице, остальные группируются по собственному усмотрению. Юноши выстраиваются на авансцене. Племянница с величайшим вниманием смотрит на сферу, собравшиеся — на нее. Она пытается произнести какие-то слова, потом снова глядит на сферу, вдруг удивленно откидывается, как бы увидев что-то неожиданное, и застывает в этой позе. Музыка смолкает.

Что ты видишь, возлюбленная дочь? Не пугайся, сосредоточься! Мы все с тобой, дитя мое!

Кавалер.Что она могла увидеть? Что она скажет?

Каноник.Тише, она хочет говорить.

Племянница произносит несколько слов, но очень тихо, так что разобрать их невозможно.

Граф.Громче, дитя мое, громче, чтобы мы все тебя поняли!