Иоганн Гете - Собрание сочинений в десяти томах. Том пятый. Драмы в стихах. Эпические поэмы

Крикнул король: «Молчать! Краснобайство и лесть не помогут!
Ваша преступность ясна, и ждет вас достойная кара.
Мир соблюдали вы? Мир, дарованный мною животным?
Клятвенный мир?! Вот петух. Где же дети его? И не вы ли,
Лживый, презренный злодей, все потомство его потаскали?
Преданность вашу вы мне доказать, очевидно, хотели
Тем, что мой сан оскорбляли, увечили слуг моих верных?
Гинце несчастный здоровье свое потерял, и, как видно,
Тяжко израненный Браун не скоро страдать перестанет!
Больше отчитывать вас не хочу: обвинителей много,
Куча доказанных дел! Оправдаться едва ль вам удастся!..»

«Мне ли за это, король справедливый, нести наказанье? —
Рейнеке-лис отвечал. — Виноват ли я в том, что вернулся
Браун с ободранным теменем? Сам он решился нахально
Меду наесться у плотника. Если ему так влетело,
Если над ним потешались, пока он не бросился в воду,
Мог же он, доблестный муж, за позор отплатить им достойно.
Взять бы и Гинце-кота: уж не я ль его принял с почетом,
Чем бог послал угостил, но он воровством соблазнился:
Ночью к патеру в дом, не внимая моим увещаньям,
Все-таки влез он и там кой-какую имел неприятность.
Должен ли я отвечать за глупое их поведенье?
Это могло бы унизить достоинство вашей короны.
Впрочем, вольны поступить вы со мной, государь, как угодно.
Дело хоть ясно вполне, но по усмотренью решайте:
Милуйте или казните, — на то высочайшая воля.
Сварят меня, иль изжарят, иль ослепят, иль повесят,
Иль обезглавят меня, — ах, пусть уже будет, что будет!
Все мы во власти у вас, все — в вашей державной деснице.
Вы всемогущий монарх, — как слабому с вами бороться?
Если угодно — казните, но что вам от этого пользы?
Что суждено, да свершится, — на суд я честно явился…»

Бэллин-баран тут напомнил: «Пора начинать заседанье».
Изегрим-волк подошел, окруженный роднею; кот Гинце,
Браун-медведь да и множество прочих зверей и животных:
Болдевин был там — осел, и Лямпе — знакомый нам заяц;
Дог, по имени Рин, к Вакерлос, бойкая шавка;
Гермен-козел вместе с козочкой Метке, и белка, и ласка,
И горностай. Не отсутствовал бык, да и лошадь явилась.
Были, конечно, представлены и обитатели чащи:
Серна пришла, и олень, и Бокерт-бобер, и куница,
Кролик и дикий кабан, и каждый вперед пробивался.
Бартольд-аист, и Лютке-журавль, и союшка Маркарт
Тоже слетелись на суд. Явилась и уточка Тибке,
Альгейд-гусыня и много других, потерпевших от лиса.
Геннинг, петух безутешный, с последним остатком семейства
Плакал и охал по-прежнему. Не было счету пернатым,
Столько зверей там сошлось, что всех и назвать невозможно,
Все ополчились на лиса. Каждый своим показаньем
Жаждал его уличить и законное видеть возмездье.
Все короля обступили, держали громовые речи,
Иск громоздился на иск, к старым делам добавлялось
Множество новых. Такого количества жалоб не слушал
Суд королевский еще никогда ни в одном заседанье!
Рейнеке, тут же присутствуя, стал защищаться искусно:
Дай только слово ему — и сейчас в оправданье польется
Красноречивый поток, столь похожий на чистую правду!
Все он умел опровергнуть и все доказать, что угодно.
Слушаешь — диву даешься: выходит, что он невиновен,—
Сам обвинять очень многих он, собственно, более вправе!
Тут наконец поднимаются верные, честные лица
И, против Рейнеке выступив, снова его уличают.
Ясными стали его преступленья. Свершись, правосудье!
Единодушное вынес решенье совет королевский:
«Рейнеке-лис осуждается на смерть! Да будет на месте
Взят он и связан — и без проволочек публично повешен,
Чтоб искупил он свои преступленья позорною смертью).

Рейнеке сам понимал, что все его козыри биты:
Не помогли ему хитрые речи! Король самолично
Весь приговор огласил, и Рейнеке взят был и связан.
Злостный преступник теперь уже видел конец свой позорный.

Лишь только, по приговору, связанным он оказался,
Засуетились враги, торопясь отвести его на смерть,
А потрясенные скорбью друзья его оцепенели.
Гримбарт, Мартын-обезьяна, вся клика лисовых присных
Чуть не ропща отнеслась к приговору — и больше скорбела,
Чем ожидалось: ведь Рейнеке был среди первых баронов,
А между тем он стоял, лишенный всех званий и чести,
Приговоренный к позорнейшей смерти! Ну, как же спокойно
Близким на это взирать? У короля отпросившись,
Все они, без исключенья, покинули двор торопливо.
Все же король пожалел, что так много его покидает
Рыцарей. Много у Рейнеке, значит, приспешников было,
Смертью его возмущенных! Они от двора отвернулись.
И обратился король к одному из своих приближенных:
«Рейнеке сам негодяй, разумеется, но, коль подумать,—
Многих приверженцев лиса никем при дворе не заменишь!»