Жюль Ромэн - Диктатор

Король и королева смеются. Граф встал, чтобы откланяться.

Король, протягивая ему руку. Во всяком случае, вы себя ничем не скомпрометировали, дорогой граф! (Граф делает протестующий жест, потом целует руку королеве). О, я не говорю, что я ничего не вынес из этой беседы. Напротив! Я ей воспользуюсь, может быть, даже больше, чем вы думаете. (Провожает его). Ваш визит остается совершенно приватным, не правда ли?

Граф, торжественно. Сегодня утром меня здесь не было, ваше величество. Я это отрицаю самым решительным образом.

Король.И уж само собой вы здесь никого не видели.

Граф показывает, что он понял.

Королева, указывая на дверь справа. Может быть, граф выйдет со мной здесь? Ему не надо будет проходить через приемную.

Король.Это верно.

Королева и граф выходят направо. Король звонит.

Король, камергер; потом король и Дени.

Король.Кто-нибудь ждет?

Камергер.Да, ваше величество, депутат Дени.

Король, глядя на часы. Попросите. (Входит Дени. Король с большой сердечностью идет ему навстречу). Здравствуйте, господин депутат. Благодарю вас, что вы так любезно откликнулись на мое приглашение. (Указывает ему на кресло). Прежде всего, я должен вас поздравить. Не столько с тем, что вы свалили мое министерство, сколько с вашей речью. Я прочел ее сегодня утром. Это очень хорошо.

Дени,еще с некоторой принужденностью и, как никак, смущением. Я очень тронут похвалой вашего величества.

Король.И при некоторой внешней… резкости в ней немало благородных и верных мыслей. (Пауза). Вы родились в горах, не правда ли?

Дени, чуть заметно настораживаясь. Да, ваше величество.

Король.Мне помнится, я как-то проезжал через ваше родное село в автомобиле. (Дени как бы успокоен и улыбается глазами). В этом краю какая-то удивительная… суровость и в то же время удивительная мощь. И народ мне нравится. Вы никогда не были кандидатом у себя на родине?

Дени.Нет, ваше величество. Мои взгляды, пожалуй, слишком смелы для наших крестьян.

Король.Все же они должны не без гордости следить за вашей карьерой. (Отвечая на жест Дени). Да, да… Вы депутатом уже лет двенадцать?

Дени.Тринадцать лет, ваше величество.

Король, тоном обворожительной любезности, почти товарищеским. Вот видите, вы на целый год старше меня в политике, потому что я только двенадцать лет тому назад наследовал отцу. Я помню ваши первые парламентские успехи. Но по-настоящему я вас знаю только недавно. Вам известно, как нас, монархов, плохо осведомляют. Слишком уж берегут наше душевное спокойствие. (Смеется). В один прекрасный день я сел читать ваши статьи, ваши книги. Не скажу, чтобы я приступал к ним без предубеждения. Не говоря уже о некоторых коренных взглядах, которым я обязан, как никак, своему происхождению и своей касте и с которыми я не могу не считаться, я ненавижу ту скучную ирреальность, которая мила столь многим политическим деятелям. Именно скучную. Хоть бы это было еще увлекательно! Мечты этих людей обманчивы, как всякие мечты, но вдобавок унылы, как дождь. Особенно у тех, кто был адвокатом. (Смеется). Ведь надо себе представить, чем может стать воображение такого господина, который пятнадцать лет жизни провел между своими бумагами и залой суда и привык колотить себя в грудь всякий раз, когда он говорит неправду… Вы, надеюсь, не адвокат?

Он шутливо изображает беспокойство.

Дени,с искренней веселостью. Нет, нет, ваше величество.

Король, встает, начинает ходить. Я так и думал… Видит бог, ваши воззрения на будущее нельзя назвать робкими. Но вы любите реальность. И вы ее чувствуете. Когда вас читаешь, забываешь, к какой вы принадлежите партии, перестаешь сопротивляться. Кажется, будто имеешь дело с самой действительностью. Потом вспоминаешь, что автор — ужасный человек, враг законов. Слишком поздно, эффект уже произведен.

Дени, тронутый живее, чем ему хотелось бы показать. Я не знал, что король — один из самых внимательных моих читателей… и самых благосклонных.

Король.А известно ли вам, что в кабинете моего тестя вы можете увидеть свое изображение? Да, между Ренаном и Вагнером. Мне это королева только что сказала. (Смеется). Сознайтесь, что вы имеете о нас недостаточно полное представление.