Евгений Замятин - Блоха

ЛЕКАРЬ-АПТЕКАРЬ. Ой, знаю, знаю! (Зажмурившись, пробует блоху на язык.) Во-вторых... Гм! Согласно науке – температуре, чувствую на языке хлад, как бы от крепкого металла. (Пробует зубом.) В-третьих... (Думает.)

ЦАРЬ. Ну?

ЛЕКАРЬ-АПТЕКАРЬ. Как вам будет угодно, а только это не настоящая блоха.

ЦАРЬ. А что же это, коли не блоха?

ЛЕКАРЬ-АПТЕКАРЬ. А это есть, согласно науке, называемая нимфозория, под видом блохи. И произведена она из настоящей железной стали, а работа эта – не русская, заграничная. А как нынче у нас с заграницей трудновато, то я больше вам на этот счет ничего произъяснить не могу.

ЦАРЬ. Спасибо. Ступай к себе в аптеку.

Лекарь-аптекарь задом, с поклонами уходит.

Ну, граф Кисельвроде, вот что: если да ты мне сейчас не дознаешь, откуда у меня в казне эта иностранная нимфозория и на какой предмет – кормить тебе блох да тараканов в крепостном каземате.

КИСЕЛЬВРОДЕ. Сейчас, сейчас, сейчас... Знаю! Дозвольте фрелину Малафевну сюда кликнуть: ей от роду сто годов без году, может, она чего про блоху помнит.

ЦАРЬ. Ну, ладно, так и быть: зови.

КИСЕЛЬВРОДЕ. Малафевна!

ГЕНЕРАЛЫ. Малафевна, Малафевна!

МАЛАФЕВНА (вскакивает, подходит к Царю, делает книксен). Здравия желаю, ваше царское величество.

ЦАРЬ. Ну, здравствуй, что ли. Не знаешь ли чего вот про эту штуку: бриллиантовый орех нашли, а в орехе – блоха?

МАЛАФЕВНА. Глуха? И то, и то, батюшка, глуха! Еще хоть куда, а вот с приглушью стала – это истинно.

ЦАРЬ (машет рукой). Ну! Вот и сквозь печку ее пропустили, а толку чуть. (Кричит.) Блоха, говорю тебе, блоха!

МАЛАФЕВНА. Без греха? Верно: кто ж без греха. Я хоть и не первой молодости, а как время к постели – беда: одна ни за что не усну, покамест Василий Иванович под одеяло не влезет. Васька – кот мой ангорский, это я про него...

ЦАРЬ (гневается). Уйди! Уйди с глаз моих долой – увести, чтобы духу ее тут не было!

Малафевну уводят. Царь показывает Генералам перстом на Кисельвроде.

Взять его в каземат без сроку!

Генералы подбегают к Кисельвроде.

КИСЕЛЬВРОДЕ (отбивается). Ваше... ваше царское... дозвольте... Ой, сейчас-сейчас-сейчас...

ЦАРЬ. Ну?

КИСЕЛЬВРОДЕ. Дозвольте в казначейской книге посмотреть – может, там что записано насчет этой государственной блохи.

ЦАРЬ. Ну, ладно, погляди, так и быть.

КИСЕЛЬВРОДЕ. Неси книгу!

Два Генерала подают громадную книгу.

КИСЕЛЬВРОДЕ. Сейчас-сейчас-сейчас, сию минуточку! Аз, буки, буки... Вот: «Блохи». Нашел, оно самое.

ЦАРЬ. Ну, читай, да гляди, а то у меня... знаешь?

КИСЕЛЬВРОДЕ (читает). «От блох средство. Для сего надо, отходя ко сну, взять меду наилучшего пчелиного и сказанным медом рачительно простыню обмазать, и тогда к оной простыне все блохи неизбежно прилипнут. Ежели же, паче чаяния, к простыне прилипнет также особа мужеска или женска пола или оба одновременно, то сим смущаться отнюдь не надобно – напротив того...»

ЦАРЬ (стучит кулаком). Да ты что – со мной шутки шутить вздумал? Так я с тобой пошучу – до новых веников не забудешь! Взять его!

Генералы схватили и ведут Кисельвроде.

КИСЕЛЬВРОДЕ (отбиваясь, кричит). Ой, ваше! Ой, царское! Ой, вели! Ой, че! Ой, ство!

В дверях шествие сталкивается с ПЛАТОВЫМ – Платов, припечатывая сапогами, прет по-военному.

КАМЕРГЕРНЫЙ ГЕНЕРАЛ. Куда, куда – без докладу? Стой!

ПЛАТОВ (поднимает страшенный кулак). Ммалчать! (Мимо остолбеневших Генералов проходит во дворец. ) Так и так: честь имею – к Царю, экстренно. Донской казак Платов.

ЦАРЬ (сердито). Какая такая еще экстра? Не видят: у Царя – делов до сих пор.

ПЛАТОВ. Как, значит, в Петербурге народное волнение, что-де обнаружена неизвестная блоха, то обязаны мы про блоху доложить согласно присяге!

ЦАРЬ (Платову). А, про блоху-у? Это дело другое. А ну, подойди сюда. Кто такой?

ПЛАТОВ. Так и так: донской казак Платов. Здра-жла-ваше-цар-ство!

ЦАРЬ. Ну, здравствуй, что ли. Чего ж тебе от меня, мужественный старик, надобно? Говори да поживее – у нас тут дела государственные.

ПЛАТОВ (гаркает). Так точно, ваше-цар-ство!

Генералы шарахаются.

Как, значит, я пью-ем, что хочу, и всем доволен, согласно присяге, то нам собственной надобности никакой нету. (Ест глазами Царя.)

ЦАРЬ. А коли без надобности – так чего ж ты?

ПЛАТОВ. Так и так: как, значит, народное волнение, согласно присяге, по причине неизвестной нимфозории в вашего царского величества казне. То я, честь имею, про это государственное дело очень все знаю! (Ест глазами.)