Николай Коляда - Уйди-Уйди

ЕВГЕНИЙ. Какого?!

ЛЮДМИЛА. Евгений, вас потеряют, ешьте, курите, идите гулять.

ЕВГЕНИЙ. Ну, скажите, какого? Вы же тест задали, вот и говорите? Ну?

ЛЮДМИЛА. Ну, он же не отстанет. Скажите. Если ему любопытно, в нём, может, присутствует человеческий фактор. Ну, что ж тут такого? У меня вот тоже есть недостаток. Я деруся.

ВАЛЕНТИН. В сексе?

ЛЮДМИЛА. В жизни.

ВАЛЕНТИН. Ну, это другое, а у меня — в сексе.

ЕВГЕНИЙ. Ах, так? Тут с нами не хотят разговаривать. Пошли отсюда, Анжелочка.

ВАЛЕНТИН. Постойте! Солдат, стой! Хорошо. Я недорассказал. Да. Я в постели нежный, люблю обниматься. Но я — не целуюсь, вот вам тайна. Раз вы так хотели узнать это. Не целуюсь и всё. Этот способ я в сексе не приемлю и все.

ЛЮДМИЛА. (Помолчала, улыбается.) Какой вы романтичный, Валентин Иванович, в вас чувствуется просто избыток человеческого фактора…

ЕВГЕНИЙ. Ну, загибон. (Смеётся.) Пошли, Анжелочка. Привет всем. С поцелуем.

Анжелика и Евгений встали, пошли в коридор, оттуда в комнату, заставленную мебелью. Идут по лабиринту между ящиков, чемоданов.

ЛЮДМИЛА. Видали? Уже сейчас взбрыкивает. А что будет, Валентин Иванович, если поженятся? Мне — смерть. Я задыхаюсь в этой атмосфере непонимания. (Чихает.) А ещё аллергия. Эти за стенкой пыхтят всю ночь, прости, Господи. Как с цепи сорвались, как весна началась. Капает. Мыши. Двухвостки. Комары. Радиация. Солдаты. Глина. Баня. Косяки. Обострение. Трамвай. Касса. Мама и бабушка, дочка и — этот… Ужас! (Плачет.)

Людмила и Валентин сидят за столом, негромко разговаривают. Марксина на игрушку жмёт, игрушка пищит. Анжелика и Евгений в комнате напротив, сидят на сундуке у окна. В этой комнате тоже есть балкон. Евгений семечки щелкает, кожуру от семечек в кулак выплёвывает.

ЕВГЕНИЙ. Компашка: три сестры и дядя Ваня. Прямо уписон с ними, угар. Да кто этого гунявого целовать-то хочет, губки бантиком, тоже мне… Смесь татарина с кобылой. Скажи матери про него, обожгётся ведь, потом поздно будет локти кусать… Он поселиться сюда хочет. Нету у него дома, сидит, надоело по углам скитаться.

АНЖЕЛИКА. Да прямо что.

ЕВГЕНИЙ. Да криво что. Хочет. Это у него — как у рекламных агентов: фотки запаянные, товар свой показывает, а потрогать нельзя, пока не заплатишь, только смотри, любуйся. А потом купишь — а оно гнилое. (Смеётся.) Чего она окрысилась?

АНЖЕЛИКА. Не знаю я.

ЕВГЕНИЙ. Не знаю я. (Помолчали.) Я будто виноват в её делах. (Смеётся.) Тоже мне.

АНЖЕЛИКА. Ты скоро пойдёшь?

ЕВГЕНИЙ. Надоел? Или ждёшь кого?

АНЖЕЛИКА. Кого жду? Никого я не жду. Просто — потеряют тебя, правда.

ЕВГЕНИЙ. Ты как твоя мама. Не потеряют. (Достал из-за уха сигарету, закурил.) Значит, ты с ней не говорила?

АНЖЕЛИКА. Сказала, что ты — серьёзно, хочешь переехать… Что ещё надо было?

ЕВГЕНИЙ. Нет, всё правильно, я серьёзно, хочу переехать. Ну, не переехать, как этот, без угла который, а потому что у нас с тобой любовь, я тебя люблю, милая моя, солнце.

АНЖЕЛИКА. Да ладно ты.

ЕВГЕНИЙ. Чего?

АНЖЕЛИКА. Да ничего, так.

ЕВГЕНИЙ. Ты не веришь, что ли, моя милая, солнце?

АНЖЕЛИКА. Да сто раз говорили про это. Верю. Вот она уедет если, армию закончишь, переедешь и всё.

ЕВГЕНИЙ. Да куда она уедет? Он — аферюга.

АНЖЕЛИКА. Да мне всё равно. Надоело как всё. (Смотрит в окно.)

ЕВГЕНИЙ. Не грусти, моя милая. Всё чётко. (Смеётся.) Крышу отремонтируем, у меня прапор-воровайка знакомый, привезёт шиферу из части, это все приданое ихнее выкинем, оно уже погнило, воняет, всё будет чётко. Бабки всё ждут замужа, ага? (Смеётся.) Будем чётко жить. Скажи мне, что я твой «милый», «солнце», ну?

АНЖЕЛИКА. Что ты всё смеёшься?

ЕВГЕНИЙ. Так. Весело. Хорошо всё, чётко, вот и смеюсь.

АНЖЕЛИКА. (Помолчала.) Мамкина знакомая одна уехала в Америку. Была нянечкой у американцев, они тут работали, они её с собой взяли, и она уже два года там, и носа сюда не кажет. Везет людям. Вот и Серёги оба — в Америку, счастливые.

ЕВГЕНИЙ. А что нам Америка? Нам и тут можно сделать Америку. Цветы посадим на балконе, мышей потравим, отремонтируем всё, как надо, и на тебе — Америка!

АНЖЕЛИКА. А я бы куда-нибудь уехала бы. На Кавказ какой-нибудь или в Америку какую-нибудь, что ли?

ЕВГЕНИЙ. Ты к чему это?

АНЖЕЛИКА. Так. Уехала бы и всё.

ЕВГЕНИЙ. Ну, рассопатилась. С чего?

Анжелика смотрит в пол, хлюпает носом. Евгений проследил её взгляд, увидел ленточки белые, которые болтаются у него над тапочками.

АНЖЕЛИКА. (Улыбается.) Что это за беленькие веревочки?