Тирсо де Молина - Театр

Не менее дружескими были, повидимому, отношения, соединявшие нашего поэта с другими крупнейшими испанскими писателями эпохи (драматургом, новеллистом и поэтом Алонсо де Кастильо-Солорсано и драматургами Гильеном де Кастро, Мира де Амескуа, Хуаном Руисом де Аларкон, Луисом де Гевара, Хуаном Пересом де Монтальбан и др.) Только с Сервантесом Тирсо не был, повидимому, связан литературно.

Помимо личных связей, соединявших Тирсо с отдельными (и притом самыми крупными) писателями того времени, он принадлежал к литературному обществу, именовавшему себя Мадридской поэтической академией. Основателем ее был литератор, доктор Себастиан Франсиско де Медрано, клирик, живший долгое время в Италии. Академия, созданная по типу аналогичных итальянских обществ, функционировала с 1617 по 1622 год в Мадриде и охотно посещалась всеми крупнейшими писателями эпохи, являясь чем-то в роде литературного клуба.

То обстоятельство, что в официальных апробациях «Толедских вилл», написанных по поручению мадридского викария братом Мигелем Санчес (датировано 8 октября 1621 года) и доктором Хуаном де Хауреги (датировано 27 октября того же года), говорится об учености и таланте автора и отмечается, что в его книге нет ничего «против веры и добрых нравов», показывает, что Тирсо в это время был еще в большом почете у духовных властей. Последние, повидимому, продолжали оказывать поддержку его литературной деятельности, используя в своих интересах его замечательное дарование и высокую писательскую культуру. Поэтому прав, вероятно, лучший из испанских биографов Тирсо Котарело-и-Мори, [429]высказывающий предположение, что некоторые из пьес Тирсо, вроде его «аутос сакраменталес», ставились в Толедо и других городах под прямым покровительством церкви. Кроме того, Тирсо привлекался в качестве участника (а возможно и организатора) тех поэтических состязаний, которые устраивали духовные власти по случаю различных торжественных событий (канонизация святых и т. п.). Так, в своей книге «Поучай, услаждая» он рассказывает о своем участии в поэтическом турнире, имевшем место в Толедо в 1622 году. Другой случай подобного же рода мы имеем в том же 1622 году, когда в Мадриде состоялась канонизация св. Исидора и некоторых других святых. Тирсо выступил здесь с несколькими стихотворениями. Правда, он не получил премии, которая досталась за октавы Гильену де Кастро, а за децимы Мира де Амескуа. [430]Но как бы то ни было, если бы Тирсо уже тогда был гоним церковью, то Инквизиция не допустила бы его к участию в церковных празднествах. А ему даже поручали цензорские обязанности.

В великом споре, который шел тогда в Испании между двумя литературными школами по вопросу о новом и старом стиле, Тирсо примыкал к консервативному крылу и вместе с Лопе де Вега, Кеведо, Хауречим, Каскалесом, братьями Архенсола и др. боролся против вычурного стиля Луиса де Гонгора и возглавлявшейся последним группы поэтов (Вильямедиана, Парависино, Рибера). Этой борьбе за стиль, за чистоту языка Тирсо отводит очень большое место в своем творчестве. Не говоря о том, что резкие выпады против новаторов имеются в ряде его комедий, мы находим развернутую критику школы Гонгора в теперь малочитаемых книгах Тирсо «Толедские виллы» и «Поучай, услаждая», представляющих собою собрание поучительных историй, лирических стихотворений, комедий «аутос сакраменталес», описаний празднеств, коротких поэм и т. д. в светском («Толедские виллы») или в духовном («Поучай, услаждая») роде. Тирсо не скупится на бранные прозвища и язвительные слова по адресу поэтов-новаторов, «преувеличенных паладинов Аполлона», сравнивая их то с ярмарочными гигантами, набитыми паклей и соломой, то с фигурами фейерверка, то с плохим портным, который шьет платье из разноцветных лоскутов. Впрочем, как правильно указывают его биографы, сам он не был чужд того «вычурного стиля», на который так нападал.

Жизнь брала свое, и то полезное, что несла с собою школа новаторов, значительно обогатившая лексикон испанской поэзии, а позднее и художественной прозы, невольно для самого Тирсо проникало в его творчество.

Мадридский период деятельности Тирсо был по существу центральным моментом в его художественной жизни. К тому времени он уже написал, как мы можем заключить из его собственного свидетельства, 300 пьес, 12 оригинальных новелл [431]и одну обобщающую книгу — «Толедские виллы». [432]В этой последней он является уже не простым представителем определенной литературной группы, а одним из ее вождей и теоретиков. Книга имеет не только художественное и автобиографическое, но и теоретическое значение. Представляя собой собрание комедий, стихотворений, поучительных историй и т. п., она содержит ряд теоретических положений, разделяемых основной группой испанских писателей, объединившихся вокруг реформы испанского театра, проводимой Лопе де Вега. Конструкция «Толедских вилл» в значительной степени напоминает конструкцию «Декамерона» Бокаччо, который Тирсо, повидимому, избрал образцом. Отправной точкой повествования является пожелание, высказанное группой испанских дворян (излюбленных персонажей комедий Лопе де Вега и его школы) отпраздновать возвращение одного кабальеро в Толедо и благополучное завершение любовной истории другого празднествами на реке Тахо. Собравшиеся решают, не возвращаясь в Толедо, провести сорок самых жарких летних дней в прибрежных сигарралях (виллах), им принадлежащих. Каждый собственник сигарраля берется развлекать гостей во время их пребывания в его владениях. Таких «развлекающих» набирается двадцать человек, из чего мы можем заключить, что Тирсо предполагал написать несколько частей «Толедских вилл». Однако написать ему удалось только пять «сигарралей», т. е. пять дней, довольно пестрых по своему составу. «Первая вилла» представлена комедией «Стыдливый во дворце», отличающейся большими художественными достоинствами; вторая содержит описание рыцарского и любовного турнира, а также поэму о «Пане и Сиринге», принадлежащую перу одного из учеников Тирсо; в «Третьей вилле» мы находим повесть «О доне Хуане де Сальседо и каталонке Дионисии». Здесь же встречаем ряд стихотворных вставок, — между прочим, написанный в народном духе романс к реке Мансанаресу. «Четвертая вилла» носит чисто стихотворный характер. В нее Тирсо включил 13 стихотворных пьес различного рода, а также прекрасную комедию «Какими должны быть друзья», еще до появления книги в свет поставленную на сцене Бальтасаром де Пинедой, «мастером этого ремесла», по определению самого Тирсо. Наконец в пятой и последней вилле мы имеем короткую повесть — «Три осмеянных мужа», позднее оторвавшуюся от книги и имевшую свою собственную судьбу. Повесть эта, написанная под сильным итальянским влиянием (как мы увидим ниже, Тирсо был хорошо знаком с Бокаччо, Банделло и Чинтьо), несомненно, стоит в тесной связи со всей сатирической и дидактической литературой испанского средневековья, и в частности с так называемыми «enxemplos», т. е. назидательными, «примерными» повестями. За этой повестью следует очень удачная комедия — «Благоразумный ревнивец».