Жак Одиберти - Антология современной французской драматургии

МАТЬ. Мой муж? Не будем о нем говорить. Мы сделаем ее вот здесь. (Про мужа.) Он, знаете ли… С ним никогда не знаешь…

СВЯЩЕННИК. Натура скрытная.

МАТЬ. Я полагаю, это место подойдет.

СВЯЩЕННИК (имея в виду ее мужа). Непонятно, что же он скрывает. (Расхаживает по залу, постукивая по стенам.) Идеально… идеально… И всегда нам будет не хватать приходов, и всегда нам будет не хватать церквей, особенно в ваших местах, где люди вроде вашего супруга, кажется, излишне пристально приглядываются к колодцам, посещают забытые подвалы… В общем, в вашей местности… Да, в вашей местности вы, пахари, получите часовню, как и непоседливые бароны… Под часовней я имею в виду церковь… И местным хозяевам, которые из Грессеклака или Монмейана, им теперь уж не придется в воскресенье поспешать к замку барона… Правда, поспешать им все-таки придется… Прежде, чтобы избегнуть таинств, они отнекивались удаленностью и крутизной дорог… Теперь, на равнине, у них не станет отговорок, чтобы пропускать мессу.

МАТЬ…Мессу, вечерню…

СВЯЩЕННИК…Причастие и конфирмацию…

МАТЬ…И обрезание…

СВЯЩЕННИК…День святой Каролины и святого Варнавы…

МАТЬ. Смерть…

СВЯЩЕННИК. И венчание, прежде всего венчание! Я вижу ведущую от вас дорогу, на ней черным-черно от прихлынувшей толпы. Немало будет праздников. Ведь без праздника вера ничто. Праздники, обряды — вот чем наша святая вера, не забывайте об этом, отличается от философии.

МАТЬ. А где будет алтарь?

СВЯЩЕННИК. Алтарь пусть будет здесь.

МАТЬ. Скамей поставим двенадцать. Муж их сделает. Плотничество — его увлечение.

СВЯЩЕННИК. Поскольку он так уж привержен плотничеству, пусть соорудит мне маленькую исповедальню. А алтарь будет там, в глубине, лицом сюда. Вот жалко, что окно выходит на закат.

В окне появляется Миртий. Матьи Священникего не замечают.

Следует, чтобы первые лучи света падали на Евангелие, а не на Послание. Это обязательно, и так по канону. (Стучит рукой по левой стене.) Будем здесь пробивать, три туаза на четыре.

Входит Миртий. Он одет чисто и просто, в камзол и штаны. Походка у него упругая, сложение атлетическое. Со Священником обращается почтительно. Несмотря на это, тот, по-видимому, относится к нему с опаской.

МИРТИЙ. Сударь!

Священникот неожиданности оборачивается.

Сударь, не смею вам перечить, но не полагаете ли вы, что дело заспорилось бы вернее, если бы не разрушать сарай, а похлопотать вон там (показывает в небо), дабы поменять местами рассветы и закаты?

Священникв нерешительности.

Мать моя более меня в сем не упрекает, но долгонько я слыл тем, кто день считал за ночь. (Матери.) Не правда ли?

МАТЬ (ласково). Шалунишка!

МИРТИЙ. Испросите у высшего судии, чтобы он и вам предоставил подобную привилегию.

СВЯЩЕННИК. Мы изучали пространство будущего храма. Теперь, сударыня, ежели вы не против, я пойду освежусь.

МАТЬ. Я провожу вас.

СВЯЩЕННИК. Нет-нет!

МИРТИЙ. Он здесь уже как у себя дома.

СВЯЩЕННИК. Ваша матушка лучше меня объяснит вам, каким незыблемым постоянством, что со всей наглядностью выражается в мощи этого строения, мы собираемся усилить христианское сообщество. Матушка вам объяснит. (Уходит.)

Мадлона, подстерегавшая его, выскакивает и следует за ним.

МИРТИЙ. Вот чудак. Он как будто бы хотел оставить нас с глазу на глаз.

Матьвнимательно осматривает его. Обнюхивает его одежду. Находит на нем пушинку, снимает ее.

МАТЬ. Тебе не нравятся священники?

МИРТИЙ. Ни нравятся ни не нравятся.

МАТЬ. А наш священник все-таки учил тебя латыни, греческому и даже шахматам. Хотел, чтобы ты тоже стал священником.

МИРТИЙ. Но мне господь дал слишком много твердой плоти.

МАТЬ. Что ты там еще такого натворил? Ведь ты такой чистенький! А теперь на тебе следы мха.

МИРТИЙ. Это случилось в гуще леса.

МАТЬ. Она хоть была хороша?

МИРТИЙ. Нет, он был вовсе не хорош.

МАТЬ. А! Так ты дрался.

МИРТИЙ. Я ему надрал!

МАТЬ. Когда-нибудь нарвешься на того, кто надерет тебе.