Пётр Киле - Восхождение

Дама в маске с улыбкой:

- Взглянул на нас и поклонился важно, я думаю, всего лишь шутки ради. Инкогнито мы нынче сохраним. Так интереснее. Надень-ка маску. А что касается Эрота, если б не золотые локоны и возраст, сказала бы тебе, кто это точно.

Эста в полумаске:

- Так ты его узнала или нет?

- Кого?

- Эрота.

- Как! Не наигралась?

Эста со смущением:

- О, нет! Я никого ведь не играла. Подумала, что это наважденье, какое на меня порой находит.

И испугалась. А теперь мне ясно: нас разыграли Афродита с сыном, согласно их природе.

Дама в маске:

- Ах! И здесь находишь философию, занятья которой истощают силы даже до наваждений.

Эста обводит зал глазами:

- Нет, мне хорошо. Я словно оторвалась от занятий. Экзамены как будто все сдала.

- Прекрасно. Будешь жить у нас снова, как в Москве, - заключила с удовлетворением молодая женщина.

Диана была не намного старше Эсты, своей племянницы, но, выйдя замуж, взяла заботу о ней, как о младшей сестре, тем более что та была столь не похожа на обычных барышень, чужда всех их притязаний, тщеславий, немножко не от мира сего. Муж смотрел на Эсту, как на подругу и компаньонку молодой жены, что также всех устраивало.

- То есть выезжать в свет, - сказала Эста, ощущая себя больше, чем когда-либо вне обычных условий жизни. - А где Жорж?

- Вот он! О нем я и забыла.

К ним подошел красивый молодой человек, в строгом костюме, впрочем, свободный и деловитый, как всегда он держался. Бог весть где он бродил и, как выяснилось, ничего не заметил из происшествия с явлением Эрота и Психеи, хотя сама Психея, правда, в маске, завернувшись в плащ, стояла перед ним.

- Где же вы были? - с легким удивлением спросила Диана.

- Очевидно, там, где вас не было. На аукционе, - и он похвастал покупкой, которую обещал показать потом.

- А знаете, Жорж, здесь происходили удивительные вещи, -произнесла задумчиво Эста, намереваясь обойти зал как бы на прощанье, словно предстоит долгая или вечная разлука.

- Куда ты? На поиски Эрота? - улыбнулась Диана, переводя лукавый взгляд на молодого человека.

- Может быть.

- Я с вами, - Жорж имел все основания полагать, что в поисках Эрота принимают участие двое. Ведь сам Эрот не предмет любви, а связующее звено между влюбленными.

- Нет, пожалуйста, оставайтесь покамест с Дианой, - покачала головой Эста.

Испуг и растерянность ее прошли, да и с Жоржем с некоторых пор она держалась чуть свысока, словно отдаляясь от него.

- Отчего же? - пылко возразил Жорж. - Разве я приехал не затем, чтобы сопровождать вас?

- Да, конечно. Только нас двое. Сопровождайте Диану. Даже на маскараде вы умудрились найти уголок биржи.

Жорж приосанился и отвечал с видом превосходства:

- Да без торговли и этот пышный маскарад нельзя было бы устроить. И цели у него вполне меркантильные. В помощь бедным студентам.

- Да здравствует бог Гермес! - рассмеялась Диана, вышедшая недавно замуж за богача, промышленника и финансиста из купцов, и с удовольствием купавшаяся в роскоши. - Но именно Эрот правит миром.

- Нет, это сказка. Если кто правит миром, то, верно, бог Гермес, - с уверенностью заявил молодой человек.

- Бог воров и торговцев? Наш век - торгаш? - милой шуткой прозвучали слова юной девушки, уже отошедшей и затерявшейся в толчее некоего шествия.

- От века мир таков! - бросил некто, проходя мимо.

Аристей привел Эрота в одну из уборных, где нашел для него студенческую тужурку, но брюк не оказалось, зато тут же висел черный фрак и черный плащ с красной подкладкой, наряд явно маскарадный.

- Можно мне это? - вдруг попросил юноша, словно не в силах вынести столь резкого возвращения к действительности.

- Попробуй, если хочешь, - развел руками художник. - Это мой маскарадный костюм. Я в нем явился на бал как принц из сказки о фее, тебе, вероятно, известной, но меня приняли за мага и волшебника, и я открывал бал-маскарад.

- И вы в самом деле сотворили чудо?

- Какое?

- Явление Психеи. И Эрота!

Сорвав парик с золотыми локонами, он сбил свои каштановые волосы, слегка вьющиеся. В кармане плаща лежала черная маска.

- Все как нельзя кстати, - усмехнулся Леонард.

Фрак и плащ, собственно накидка, преобразили его, словно мальчик возмужал, юный лицом, он выглядел молодым человеком. А маска придала тотчас таинственность, столь удивительную, что художник даже оторопел, словно, вместо юноши, в комнате внезапно объявился незнакомец. - Ну, как? Меня не узнают теперь?