Пётр Киле - Восхождение

Леонард все в сомнениях:

- Реальность перед нами, иль виденье?

Аристей торжественно:

- Текучее пространство всех времен - вот сфера странствий во мгновенье ока. Но должно нам остановиться здесь, а мир во времени пускай восходит из бездн кромешных до зари в полнеба, чтоб просиять в просвете бытия.

Леонард, словно воочию погружаясь в воспоминания и ощущения детства:

- Мне кажется, я снова над Окою, как в детстве, пролетал...

- Что видишь там?

- Я вижу кладбище, в венках могилу, надгробный мрамор с абрисом Дианы.

Аристей, весь покачнувшись:

- Как болью в сердце отдалось! Недаром мне мысль о ней ориентиром служит, и то-то среди теней мы неслись.

Леонард, словно впервые вспомнив:

- А что же с Эстой? Если как Психея она сошла в Аид, где смертный сон несчастную объял, по Апулею? Могу ль спуститься я в Аид за нею?

- Ну, вряд ли. Сделаем иное мы. Смотри же! Отовсюду вслед за нами слетаются какие-то тела...

- То ведьмы!

Аристей смеется:

- Те, что на метле, пожалуй. Со всей Европы на шабаш спешат. Встречай же ведьм, одевшись в козью шкуру, достопочтенный мой ночной козел!

- Да вы смеетесь, Аристей!

- Не знаю. Я в центре празднества сатира вижу, а рядом нимфу, по рисунку, помнишь? Когда то сбудется, Психею в яви ты узришь, с воскресением богов!

Леонард, догадываясь наконец:

- Ах, вот что вы задумали. Прекрасно!

- Не я задумал празднество ночное. Но мы вмешаться можем без потерь для теней, я надеюсь, и для ведьм.

Леонард, вскидывая руки, словно пролетает над горой

- Но теням нет числа и края. Слетаются, как птиц живая стая, из бездн ли ада или с высших сфер, спадая вереницею гетер, то куртизанок, то певичек с роскошною раскраской птичек.

У рощи с озерцом явилась дева, играя яблоком. Ужели Ева?

Аристей смеясь:

- Модель художника вошла во вкус и прародительницей здесь явилась.

Леонард в изумлении:

- Да, что же это? Продолженье бала? Там Цезарь с Клеопатрой проступают иль с Жозефиною Наполеон...

Хор гетер с певучими голосами:

- Кипит любовь в крови. О, щедрый дар природы! Но все ж мы жрицы не любви, а света и свободы.

Берем уроки мы у муз и у питомцев Феба, и нет пленительнее уз, что нас возносит в небо.

Пусть жизнь безумно коротка. Но волей упоенная без меры и через долгие века прекрасна жизнь гетеры, свободной средь рабынь и жен.

Будь славен в мире Аполлон!

Хор певичек, спускаясь, как раскрывается чудесно раскрашенный веер:

- Куда занесло нас?

- На север, как в горы, мы вознеслись!

- Не здесь ли дворец небесный поверх облаков стоит? Из яшмы и нефрита хранилище тайн и чудес.

Здесь ночь, исходящая светом, сияет, как новый день.

Мы мчались северным краем по шару земному вокруг на таинство неземное на стыке стран и времен.

Хор куртизанок вереницей слева и справа:

- Амур! Амур! Бог милый и лукавый, пуская стрелы для забавы, он служит нам, на грех. Но сладостен успех.

- Дитя что знает о любови? Невесты мы Христовы, не мил нам грех, как прошлогодний снег.

- Куда несемся за Денницей мы бесконечной вереницей? Иль это наши сны?

- На бал у Сатаны!

- Скорее карнавал, как в Риме, у Северной Пальмиры.

Раздаются голоса ведьм:

- Мессир! Мессир! Виват! Мы вас заждались!

Ночной козел зычно:

- Согласен, коль признали вы во мне владыку, вам служить. А знаете, кто с нами здесь на празднестве ночном?

Голоса ведьм:

- Тот, кто на нас не смотрит? Дон-Жуан, не ведающий о своем призваньи? Мы счастливы приняться за него!

- Какой он Дон-Жуан? Художник он, с гетер не сводит глаз, любуясь ими, без тени вожделения и страсти.

Ночной козел раздумчиво:

- Все это, может быть, и так, как вы, сударыни, разумно рассудили. Но я открою, кто он: Люцифер!

Воистину владыка из владык!

Ведьмы хором: «Лю-ци-фер?!»

Ночной козел разочарованно:

- Как! Люцифер вам не по вкусу? Разве не он верховный ваш владыка?

Голоса ведьм:

- Не он! А Сатана – владыка наш!

А этот нехороший. Он - Антихрист! Отдай его на растерзанье нам!

Ночной козел с изумлением:

- Сдается мне, вы что-то путаете. Преследует вас церковь. Люцифер – враг церкви.

Голоса ведьм:

- Нет! Мы веруем в Христа! Мы все, какие есть, его невесты. Преследуют нас, женщин, за грехи, в чем он повинен. За него страдаем!

Ночной козел, возвышая голос:

- Сказать по правде, Люцифер не дьявол, как я не Сатана, Ночной Козел!

На опушке леса у старинного тракта, как в тумане, обозначаются две фигурки. То мать и дочь.

- О, мама, где мы? Ночь светла, как днем. А на горе-то зрелище какое! О, страх! Иль это воскрешенье мертвых?