Пётр Киле - Восхождение

Застал Леонард художника в превосходном настроении. Поработав всласть, чтобы снять возбуждение или усталость, он любил выпить и закусить как следует. На этот раз, как выяснилось, он обедал у Легасова.

- Прекрасная модель! - вскричал он. - Но, знаешь, слишком женщина. Или я так воспринимаю ее? А это не годится. Я бы охотно взялся за портрет Тимофея Ивановича. Колоритная личность! Даже внешне похож на Мамонтова.

Леонард, против обыкновения, слушал художника невнимательно, раздумывая, сказать ли Аристею, или секунданта найти на стороне.

- Кстати, если не секрет, ты был с Эстой? - вдруг спросил он, переходя к своим обычным заботам о юном друге. - Ее не могли дождаться ни к обеду, ни к ужину.

- Да, - заулыбался Леонард, как всякий влюбленный юноша, при одном упоминании о заветном его сердцу предмете.

- Но Эста как будто с Жоржем отправилась на выставку картин.

- Эста о том мне заранее сказала.

- А знаешь, этот Жорж - вполне возможный жених для Эсты. О том толковал сам Легасов. Как я понял, Эста уже склонялась к мысли о замужестве и в Жорже видела жениха. То есть какое-то увлечение с ее стороны наблюдалось. Постой! Но вдруг что-то случилось, и она стала отдаляться от него, как и от других молодых людей, уходя с головой в свои занятия. Эста много читает и много думает, что удивляет Легасова до восторга. а Диану тревожит.

- Странно, я как будто уже догадывался о том, о чем вы говорите, - нетерпеливо выслушав художника, словно успокоился молодой человек. - Этот Жорж, вероятно, допустил какую-то бестактность по отношению к Эсте, как позволил нечто подобное и в моем присутствии, - Леонард надумал все сказать Аристею, тем более что он словно склонял его к тому, заговорив об Эсте. - Она даже заплакала. Я не выдержал и вызвал мерзавца на поединок. Прошу вас не только не отговаривать меня от этого безрассудства, но взять на себя роль секунданта.

Изобразив крайнее изумление и тут же рассмеявшись, художник тотчас согласился.

- Хорошо. Я готов, - наливая себе водки из графинчика, проговорил он, между тем как Леонард принялся за холодную закуску, а водки он не пил, особенно с Аристеем, как младший брат, свободный еще от привычек взрослых. - Разумеется, в качестве твоего секунданта я предприму все - на высоте чести, чтобы дело уладить миром.

- Прекрасно! - с облегчением вздохнул Леонард. - Только на мировую ни я, ни он, скорее всего, не пойдем. Мы слишком успели надоесть друг другу и нам не разминуться иначе.

- Я понимаю: вступиться за честь прекрасной дамы - дело благородное и даже заманчивое, - заметил Аристей. - Умеешь ли ты фехтовать?

- Немножко.

- Умеешь ли ты стрелять?

- Кроме, как в тирах.. еще ребенком... То есть настоящего оружия в руках не держал. Но это неважно.

- За кем выбор оружия?

- Не знаю. Это тоже абсолютно неважно. Аристей, поединок завтра утром.

- Хорошо. Где мне найти Жоржа или его секунданта?

Леонард назвал адрес, порываясь и сам ехать, но Аристей уверил, что все сделает наилучшим образом - на высоте чести, а ему лучше всего выспаться как следует.

- Резонно.

Аристей поскакал на извозчике, уверенный, что Леонард излишне драматизирует ситуацию и мирный исход будет найден. Его тотчас приняли, да в присутствии молодого артиллерийского офицера, представленного как секундант, достойный и скромный. Дело огласке не должно подлежать при любом исходе.

Жорж, которого Аристей видел ранее лишь мельком, одетый по-домашнему, держал собачку, облокотясь о ручку кресла, явно бравируя своим спокойствием. На его попытку разобраться в том, что произошло, стало быть, заговорить о возможности примирения, Жорж, погладив собачку, сказал холодно:

- О причинах не следует тоже распространяться, о примирении до первой крови не хочу и думать. Господа, обсудите детали. До встречи завтра утром на условленном месте.

Артиллерийский офицер, плотный, подвижный, некий Брук, русский англичанин, как отрекомендовался сам, оказался большим знатоком в дуэльных делах, разумеется, познания свои вычитал из мемуаров начала прошлого века, когда поединки еще были в моде. Нашлись настоящие дуэльные пистолеты той эпохи. Аристей счел за благо довериться во всем секунданту противника.

Так, совершенно неожиданно художника втянули в дело, отдающее чем-то запоздалым, старинным, скорее мифом, чем действительностью, что, впрочем, постоянно сопровождало Леонарда с его фантазиями. Чему быть, того не миновать. Когда Аристей приехал домой, уже заполночь, юноша преспокойно спал. Художник даже позавидовал ему, вплоть до возможной гибели на дуэли.