ДУСЯ. Здесь потрудишься, там порадуешься. Там есть еще кто? Пусть взойдет, кто там во дворе.
НАСТЯ. Были странники, да разошлись все.
ДУСЯ. А я тебе говорю, пусть взойдет девка.
Настя выходит, приводит с собой Веру.
НАСТЯ. Вот она, за поленницей притулилась, ее и не видно.
ДУСЯ. Антонина! Ты того, ложечку меду дай ей. Послали, послали ей... Чего такую маленькую ложечку берешь? У, жадина... Или побольше ложечки нет? (Вера открывает рот, Антонина сует туда ложку с медом.) Иди, за самоваром смотри. Нечего без дела стоять. (Вере.) Ну чего, нагуляла?
ВЕРА. Нет, не нагуляла нисколечки. Он страшный, силком меня взял. Маманя у них уборщицей, я ходила помогать. А маманя заболела, я заместо нее одна пошла. А он навалился. Страшенный, противный. А потом мамка говорит – иди, он тебя зовет. Я и пряталась, и убегала. А мамка говорит – иди, а то совсем убьет. Я и хожу. А тут он мял меня. Говорит, сына родишь – женюсь. А люди говорят, есть у него жена в Тамбове или где. Я думала, он меня сам бросит, я бы потерпела. И что ребеночек, это ничего. А что же теперь, так и жить с ним. Я боюся его, он страшный.
ДУСЯ. Не первая, не последняя. (Теребит своих кукол.) Вот он Ванечка, вота Танечка... деточки мои.
ВЕРА. Сон я видела. (Закрывает глаза руками.) Будто дитя у меня закричало в животе. И крик вроде как бы железный, и так дергает, дергает, вроде у меня не дитя, а машина. Стра-шна...
ДУСЯ. Марья! Антонина! Настя! Где вы все подевались?
Входит Антонина.
Послади ей, бедолаге. (Антонина берет большую ложку.) Какую ложку брешь? Еще уполовник бы взяла. Малую ложечку бери, какой мед черпают. (Антонина сует Вере в рот ложку меду.) Иди с Богом, иди.
ВЕРА. Матушка, так что ж мне делать-то? Мамка послала, иди к Дусе, как Дуся скажет, так и делай. А страшно.
ДУСЯ. Бог вразумит. Дуся больная, Дуся темная, Дуся грешная... Что Дуся? Ничто. Иди с Богом. (Хожалки выпроваживают Веру.) Господи, когда же приберешь нас? Поди, Настя, дверь отвори. Гость к нам.
Входит отец Василий.
ОТЕЦ ВАСИЛИЙ. Здравствуйте. Мир всем.
Хожалки подходят под благословение.
ДУСЯ. И духови твоему. Ты, Антонина, иди за водой, но с молитовкой, с молитовкой... А ты, Марья, встань да иди отсюдова. И ты, Настя... Прочь пошли.
Хожалки выходят, отец Василий прикрывает дверь.
ОТЕЦ ВАСИЛИЙ. Ходил я, матушка, в совет нечестивых. По повестке. В Городок вызывали.
ДУСЯ. Господи помилуй.
ОТЕЦ ВАСИЛИЙ. Егда бе юн, поясашеся сам и хождаше а може хотяше, егда же состарешеся, ин тя пояшет и веде а може не хочещи...
ДУСЯ. Ох, препояшут, препояшут... Время-то тесно, но есть еще маленько...
ОТЕЦ ВАСИЛИЙ. Как жить будем, Дуся?
ДУСЯ (причитает). Ох, плохо, батюшка, плохо... Обижают хожалки Дусю, чаю не дают, не слушают... Маня Горелая опять приходила, каменьями в окно бросала. Очень обижала Дусю.
ОТЕЦ ВАСИЛИЙ. Оставь Маню в покое. У каждого свое поприще. Я за советом к тебе. Меня, Дуся, опять хлебом обложили.
ДУСЯ. Меж пальцев не много мяса-то.
ОТЕЦ ВАСИЛИЙ. Я им говорю: поп хлеба не сеет, не жнет, попа народ кормит. А мы, говорят, не дураки, мы тебя печеным обложили. У тебя, говорят, в селе триста дворов, тебе народ носит, вот ты нам семьдесят караваев и доставь. Три дня дали. Они меня уже и льном обкладывали, и медом. Такая контрибуция.
ДУСЯ. Господи Иисусе Христе, помилуй нас грешных.
ОТЕЦ ВАСИЛИЙ. Отказался я, Дуся. Нет, говорю, у меня хлеба. Приходите и ищите. Что обрящете, то ваше. А начальник их, Рогов Арсений, нашей Ирины Федоровны сынок старший, говорит мне: ты меня, батюшка, не учи, у кого чего нам искать, мы сами ученые. А ведь он, Дуся, крестничек мой. Ирина Федоровна, она теперь у меня в церкви вместо старосты, а тогда совсем молодая была, пела на клиросе, голос и по сю пору ангельский... она меня просила в восприемники к своему первенцу... Ох, взыщется с нас...
ДУСЯ. Пресвятая Богородица, моли Бога о нас.
ОТЕЦ ВАСИЛИЙ. Придут за мной, Дуся, не сегодня-завтра. Со всего уезда уже собрали иереев в Городковскую тюрьму. Пора и мне собираться, думаю.
ДУСЯ. Не будет тебе тюрьмы.
ОТЕЦ ВАСИЛИЙ. Я не об этом забочусь: будет так будет. Церковное имущество всюду конфискуют. В Степанищево храм подчистую обобрали, и сосуды священные. В Тальниках тоже. Имущество – что... А у нас чудотворная. Или спрятать где? А то ведь унесут, осквернят, как храм иудейский.
ДУСЯ. Вперед не забегай, отче. Тут тебе семьдесят хлебов отсчитаны, в зальце под платками лежат. Ты брось собаке кость, ну как отвяжется.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу