Дмитрий Мамин-Сибиряк - Золотопромышленники

Те же и Молоков (останавливается в дверях).

Засыпкин(идет навстречу). Тихон Кондратьич… вот удивил-то!.. Не ждали, не гадали, а он как снег на голову…

Молоков(показывает на дверь). Вон, сатана!..

Засыпкин.Да вы извольте выслушать меня, а уйти-то всегда успеем-с…

Moлоков.Вон!! ничего и слышать не хочу… Ты меня по миру пустил на старости лет… Всех обошел, сатана, всех обманул, всех оплел… вон!! И чтобы духу твоего не пахло, а то я тебя расшибу на мелкие крохи… слышал? (Принимает угрожающую позу.) Уходи, сатана…

Анисья Тихоновна.Тятенька, вы дайте Ивану Тимофеичу хоть слово сказать, а то что же это такое…

Засыпкин.Нет, Анисья Тихоновна, вы не знаете тятенькиного карахтеру: им уж дайте все сперва выложить, душу отвести… Ничего, не впервой нам от них принимать мораль-то…

Молоков(бросается на Засыпкина с поднятыми кулаками). Ах ты, змеиная кровь… жилы пришел из меня тянуть, а?.. Мне что? много ли мне, может, и на свете жить? а ты вот ее (указывает на дочь) нищей сделал. Хорошее приданое и ей и мне устроил… Уходи, сатана, коли хочешь жив остаться!

Те же и Белоносов (входит, пошатываясь).

Белоносов(смотрит попеременно на всех). Ничего не пойму… а кажется, что все еще на пароходе едем. Рожи какие-то…

Засыпкин.Это еще что за строкулист?

Молоков.А это я гостинца тебе из Нижнего привез… с волчьими зубами гостинец-то. Эй, господин прокурор, подойдите-ка сюда и полюбуйтесь: это вот и есть Иван Тимофеич Засыпкин, сатана и Гришка Отрепьев, который взнуздал меня вседонимом-то.

Белоносов.Ничего, хорош гусь… имею честь отрекомендоваться: отставной титулярный советник Поликарп Емельянов Белоносов. Только как же это так: мы его судить будем, а он тут с барышней переглядывается… Нет, видно, я все еще на пароходе!

Молоков.Нет, ты послушай, Белоносов, сатану-то: какие он слова выговаривает… И совести в нем хоть бы искра!..

Засыпкин.Позвольте-с и мне свое слово сказать, Тихон Кондратьич… Вы вот меня краденым корите да совестью глаза тычете, я и пришел для этого. Теперь и Анисья Тихоновна здесь, и я при них все скажу: все им приданое справлю, как родной дочери… да-с.

Анисья Тихоновна(отцу). Слышишь?

Молоков(машет обеими руками). Врет, все врет… Веревку тебе наденет да своими руками задавит — вот тебе и приданое, доченька. Ха-ха… (Засыпкину.) Ванька, уходи от греха…

Засыпкин.Ах, какие вы, Тихон Кондратьич, никакого ладу с вами нет. Кричите, орете на всю улицу: «Разорил, ограбил…» Хорошо-с, допустим, что я точно бы ограбил вас, а совесть-то все-таки в каждом человеке есть, хоть и самая завалящая… Как бы я к вам на глаза показался с нечистой-то совестью? Так я говорю? С нечистою совестью обходят людей за версту-с… Теперь ежели я опять пришел к вам с корыстью какой, так ведь у вас ничего нет. Так я говорю?..

Молоков(Белоносову). Ты его послушай, ирода… вон какие петли да крючки выметывает.

Белоносов.А неглупый человек, черт возьми!.. Ну-с, Иван Тимофеич, продолжайте… (С важностью садится на диван.)

Засыпкин(уже смело и с жестами). Теперь нужно то рассудить: кто в Загорье-то вашего неукротимого карахтера не знает, Тихон Кондратьич? И к этакому-то человеку я с своей подлостью пойду, чтобы он меня на месте решил, как последнюю мышь… Рассудите, господин адвокат, своим собственным разумом, а я принял от Тихона Кондратьича всякое поношение в полной форме, вот при них, при Анисье Тихоновне, которых считаю прямо за ангела.

Молоков(долго смотрит в глаза Засыпкину и качает головой). Ванька, Ванька, не змей ли ты после этого? (Садится к столу и подпирает голову руками.)

Анисья Тихоновна(ласкается к отцу). Ну, тятенька, будет сердиться: этим дела не поправишь…

Засыпкин.И даже весьма это вредно, Тихон Кондратьич, при таком-то составе тревожить себя.

Молоков(со слезами в голосе). Эх, Ваня, Ваня… ведь я тебя еще совсем мальчонкой знал, когда ты у старика Ширинкина жил, а что ты теперь-то делаешь… а? Опомнись, Ваня… кто тебя в люди-то вывел, а? (Стучит себя в грудь.) Вот где ты мне сидишь… Анисушка, доченька милая, вот тебе мой родительский наказ: бойся ты этого человека пуще огня… слышала? Эх, Ваня, не так я о тебе думал… Голову-то свою пожалей… золотая у тебя ведь голова!..