Дмитрий Мамин-Сибиряк - Золотопромышленники

Засыпкин.Да слово-то какое… Вот что, Анисья: мне-то самому неловко все это обсказать Лене, а вот ты устрой как-нибудь, объясни ей, что ни под каким видом. Да… Я Васю, конечно, люблю и жалею, как сироту, а чтобы отдать ему Лену: ни-ни, ни в жисть!.. никогда!..

Анисья Тихоновна(встает). Хорошо, скажу… Меня портниха ждет. (В сторону.) Отличная мысль… (Уходит.)

Засыпкин один (сидит на диване), потом Mосевна.

Засыпкин(щупает себе голову). Вот сидела рядом со мной… обнимала… и вдруг: нет ничего… (Оглядывается.) Ушла?.. Да, конечно, ушла… Опять забыл, о чем думал… Ах, я несчастный, несчастный человек!.. (Вскакивает.) Не верю я ей… ни одному слову не верю!.. да!.. Обманывает меня… (Останавливается.) Зачем этот Белоносов к нам повадился?.. Ну, конечно, за Анисьей ухаживает, турусы на колесах перед ней разводит, а я-то дурака из себя перед ними валяю… Увижу ее, и точно вот огнем обожжет: все нипочем, а в голове так круги, круги… Тоска какая-то, с мыслями собраться не могу. А дочь?.. Лена моя, голубка, вот где ты у меня: к самому сердцу приросла… Легче мне, когда я об ней начинаю думать: славная она, кроткая.

Mосевна(входит и начинает вытирать пыль). Воззрился… заглядел… ишь, ненасытные глаза!..

Засыпкин(оглядывается). Кто здесь?.. Ах, это ты, Мосевна… Чего ты тут ворчишь?.. Кто воззрился?..

Мосевн а(грубо). А тоже не укажешь. Еще спрашивает, кто воззрился. Чего надулся-то, не больно тебя испугалась. Растаял… У самого дочь на возрасте, надо дочь пристраивать, а он на чужих девок глаза пялит.

Засыпкин(строго). Послушай, да ты, кажется, совсем с ума спятила… Как ты смеешь, наконец?..

Мосевна(азартно). А вот и смею… и смею. Ну, чего взял? Знаем тебя хорошо: мягко стелешь, да жестко спать. Ласково говоришь, а в дому-то тебя все, как огня, боятся… Ну, чего на меня-то воззрился: на мне узоры нарисованы? С меня, старухи, нечего взять, а я всегда скажу: дочь на возрасте, а он… тьфу!.. тьфу!..

(Засыпкин бросается на нее со сжатыми кулаками.)

Те же и входит Лена.

Лена(бросается к отцу). Папа, папа… что ты!.. Папочка, миленький, она, как ребенок.

Мосевна.Убить меня хотел… а? Двух жен в гроб заколотил, теперь третью хочешь… а?.. А я вот при дочери все скажу… все…

Засыпкин(порывается к Мосевне). Замолчи, змея…

Mосевна(направляется к дверям). Чего меня душить-то, и так уйду. (Уходит; Засыпкин бросается на диван и схватывает голову обеими руками.)

Лена(садится рядом с отцом). Папочка… миленький… что с тобой?.. Ведь Мосевна сама не знает, что говорит…

Засыпкин.Нет, она знает… она… все здесь против меня, Лена! О, господи, я, кажется, начинаю с ума сходить?..

Лена.Папочка, успокойся… тебе все это кажется!.. Ты такой странный стал нынче…

Засыпкин.И ты, Лена, как другие… а, впрочем, может быть, я и действительно изменился… Ах, Лена, Лена, ведь ты у меня одна, одна! (Горячо обнимает и целует в голову.) Для тебя я всегда буду таким же, каким был… Может быть, у меня есть свои недостатки, даже, может быть, я дурной человек, но не для тебя…

Лена.Нет, папа, ты раньше лучше был! А теперь всех в чем-то подозреваешь; потом, точно кого боишься…

Засыпкин.Да, да… А ты не подумала, Лена, каково мне-то живется?.. Это я не насчет Анисьи, нет, я на нее не могу пожаловаться, а так, вообще. Слышала, что сейчас Мосевна-то отвесила: двух жен в гроб вколотил… это я-то? Как это тебе понравится?.. А другие в глаза не скажут, зато за глазами наговорят всячины…

Лена.Что же, папа, наговорят?..

Засыпкин.Ну, да мало ли глупостей каких могут наговорить: разорил Ширинкиных, разорил Молокова, потом про Анисью… Злых людей много на белом свете, голубчик!.. Завидно им, что я вот и богат, и счастлив, а прежде-то знали меня бедным, таким маленьким человеком.

Лена.Ты, папа, у Ширинкина прежде служил?

Засыпкин.Да, у Ширинкина, у старика… Мальчишкой еще я к нему поступил-то, ну, присмотрелся к делу, а потом и свое дело завел. В нашем приисковом деле все от счастья зависит: повезло — пан, не повезло — пропал. Много хороших людей на этой дорожке и головы свои положили, все золота добивались, а я разбогател, потому что бог счастья послал. Вот этого-то мне и не могут простить — зачем я из нищеты да из бедности в люди вышел!.. Ах, Лена, Лена, ты вот не знаешь людей-то…