Александр Амфитеатров - Дон Жуан в Неаполе

НИЩІЙ.Не видѣлъ, синьоръ: сегодня вторникъ, — я слѣпъ и не имѣю права видѣть, но слухъ и чутье замѣняетъ мнѣ зрѣніе. Пошли вамъ, мадонна, успѣха.

ДОНЪ ЖУАНЪ.Можешь ли ты снести вотъ эту записку въ Портичи?

НИЩІЙ.Сколько угодно, синьоръ. Если бы въ четвергъ — другое дѣло: въ четвергъ я буду разбитъ параличемъ.

ДОНЪ ЖУАНЪ.Тамъ, во дворцѣ Эспартеро, ты спросишь дона Фернандо ди-Кустоцца.

НИЩІЙ.Слушаю, синьоръ.

ДОНЪ ЖУАНЪ.Это я.

НИЩІЙ.Эччеленца!

ДОНЪ ЖУАНЪ.Ты найдешь моего денщика Франца, нѣмца, передашь ему записку и скажешь на словахъ, чтобы онъ немедленно шелъ сюда и ждалъ меня вонъ на томъ перекресткѣ. Вотъ еще золотой, — надѣюсь, онъ придастъ остроту твоему зрѣнію и возвратитъ быстроту твоимъ параличнымъ ногамъ. (Уходитъ.)

НИЩІЙ.Синьоръ, вы творите чудесъ больше, чѣмъ Санъ-Дженнаро. Лечу быстрѣе вѣтра. (Бѣжитъ и натыкается на входящихъ въ переулокъ Лепорелло и дона Ринальдо. Къ нимъ.) Чортъ бы васъ бралъ! Что вы, слѣпые, что ли? Чуть не сбили съ ногъ бѣднаго слѣпорожденнаго!

Лепорелло и донъ Ринальдо.

ЛЕПОРЕЛЛО.Итакъ, братъ мой, вы предполагаете…

ДОНЪ РИНАЛЬДО.Не предполагаю, почтеннѣйшій донъ Эджидіо, но положительно утверждаю, что честь ваша въ опасности исчезнуть.

ЛЕПОРЕЛЛО.А этой опасности она у меня не испытывала даже, когда — царство небесное — покойный мой господинъ стегалъ меня хлыстомъ по спинѣ. Вообще, честь странная штука, донъ Ринальдо. Что она смѣется у тебя, только и узнаешь, когда она въ опасности исчезнуть. Въ обычное время она самая потаенная изъ всѣхъ невидимокъ.

ДОНЪ РИНАЛЬДО.Жена ваша…

ЛЕПОРЕЛЛО.Добродѣтельная женщина, донъ Ринальдо, клянусь вамъ моею честью, которая въ опасности. Чрезвычайно добродѣтельная женщина. Когда я гляжу въ зеркало, то всегда думаю: будь я Габріэлла, я — чортъ возьми — не сумѣлъ бы остаться добродѣтельнымъ. Будь я собственною моею женою, я поставилъ бы рога самому себѣ, донъ Ринальдо.

ДОНЪ РИНАЛЬДО.Ея добродѣтели никто у нея не отнимаетъ. Но знаете ли вы, что капля долбитъ камень? Упорное преслѣдованіе побѣждаетъ самую благонадежную добродѣтель. Нѣтъ женщины, донъ Эджидіо, которая устояла бы противъ хорошо влюбленнаго мужчины, разумѣется, если онъ не похожъ на всѣхъ звѣрей сразу.

ЛЕПОРЕЛЛО.Не говорите объ этомъ съ такою докторальностью, братъ мой. Ученаго учить — только портить… Вы еще бѣгали по Санта Лючіи маленькимъ амурчикомъ, не подозрѣвая, что на свѣтѣ есть не только черная сутана, но даже просто штанишки, а я уже былъ, по меньшей мѣрѣ, баккалавромъ нѣжной науки. И при чьей каѳедрѣ! О, мой покойный баринъ! Вотъ былъ профессоръ любви!

ДОНЪ РИНАЛЬДО.По назначенію?

ЛЕПОРЕЛЛО.За кого вы насъ принимаете? Всегда по избранію… Миръ его праху. Я сомнѣваюсь, что его грѣшная душа попала не то что въ рай, а хотя бы въ чистилище. Но, если онъ въ аду, и если у сатаны есть жена… не поздравляю я бѣднаго чорта: у него рѣжутся теперь новые рога.

ДОНЪ РИНАЛЬДО.Вашъ бывшій господинъ…

ЛЕПОРЕЛЛО.Былъ единственнымъ человѣкомъ, донъ Ринальдо, опаснымъ моему супружескому счастью. Противъ всѣхъ остальныхъ я застрахованъ.

ДОНЪ РИНАЛЬДО.Вотъ какъ! Любопытно знать, чѣмъ именно?

ЛЕПОРЕЛЛО.Во-первыхъ тѣмъ, что, какъ я уже имѣлъ честь вамъ замѣтить, жена моя добродѣтельная женщина.

ДОНЪ РИНАЛЬДО.А я уже имѣлъ честь замѣтить вамъ въ отвѣтъ, что добродѣтель жены вашей, какъ и всякая другая, граничитъ съ порокомъ. Учредите на границѣ зоркую таможню, чтобы амуръ не провезъ къ вамъ контрабанду.

ЛЕПОРЕЛЛО.Во-вторыхъ, тѣмъ, что, благодаря покойному барину, — нѣтъ въ Европѣ человѣка, болѣе меня постигшаго тайны любви. Я знаю всѣ штуки, всѣ хитрости и подвохи господъ ухаживателей за хорошенькими женами пожилыхъ мужей… Нѣтъ любовной мины, на которую я не не могъ бы отвѣтить контръ-миною, нѣтъ засады, которую я обратилъ бы на голову моего же врага. Э! да что тутъ толковать! Рога — для меня анахронизмъ. Они умерли въ ту ночь, когда черти взяли моего покойнаго господина.

ДОНЪ РИНАЛЬДО.Однако, мужская красота…

ЛЕПОРЕЛЛО.Она умерла въ ту же печальную ночь, донъ Ринальдо.

ДОНЪ РИНАЛЬДО.Печальную?

ЛЕПОРЕЛЛО.Ну, да, для моего господина. Послѣ него я уже не видалъ истинно красиваго мужчины.