Уильям Шекспир - Юлий Цезарь

Ему я обеспечиваю корм;

Его я тоже обучил сражаться,

Сворачивать, и мчаться, и стоять,

Его движеньями я управляю.

Примерно так же нужно и Лепида

Учить, и направлять, и понукать.

Безмозглый человек, он ум питает

Отбросами чужими, подражаньем

И старые обноски с плеч чужих

Берет за образец. О нем довольно,

Он лишь орудье. А теперь, Октавий,

Поговорим о главном: Брут и Кассий

Собрали войско, соберем и мы;

Поэтому союз наш закрепим,

Сплотим друзей, приложим все усилья.

Давай немедленно вдвоем обсудим,

Как лучше козни скрытые открыть

И явные опасности рассеять.

Согласен я. Ведь мы с тобой в облаве

И в окруженье лающих врагов;

Боюсь, у многих скрыта под улыбкой

Тьма козней злых.

Уходят.

Перед палаткой Брута в лагере около Сард.

Барабанный бой. Входят Брут, Луцилийи солдаты; Титинийи Пиндарвстречают их.

Стой!

Скажи пароль. И стой!

Ну как, Луцилий! Далеко ли Кассий?

Он близко, и уже явился Пиндар,

Чтоб передать тебе его привет.

Он шлет привет мне. — Господин твой, Пиндар,

Сам в раздраженье или чрез других

Дал веский повод мне для сожаленья

О сделанном; но, если он прибудет,

Все разъяснится.

Я не сомневаюсь,

Он явится к тебе таким, как был,

Исполнен и вниманья и почтенья.

Не сомневаюсь в том. — Скажи, Луцилий,

Какой прием оказан был тебе?

С почетом и любезностью, как должно,

Но не с таким доверчивым радушьем

И дружеским свободным обращеньем,

Как раньше то бывало.

Это значит,

Что пылкий друг остыл; заметь, Луцилий,

Когда любовь пресыщена и тает,

То внешний церемониал ей нужен.

Уверток нет в прямой и честной вере;

А человек пустой, как конь строптивый,

Выказывает стать свою и прыть,

Но, получив удар кровавых шпор,

Вдруг никнет и, не выдержавши пробы,

Как кляча, падает. Ведет он войско?

Заночевать они хотели в Сардах;

Часть большая, вся конница сюда

Прибудет с Кассием.

Топот за сценой.

Чу! Вот и он.

Идем к нему навстречу.

Входит Кассийс войском.

Эй, стой!

Стой, эй! Отдать приказ!

Стой!

Стой!

Стой!

Мой брат, как ты несправедлив ко мне.

О боги! Я ль несправедлив к врагам?

Могу ль я быть несправедливым к брату?

Спокойствие твое зловеще, Брут,

И если только…

Успокойся, Кассий.

Спокойно скажешь все, тебя я знаю.

Но здесь, перед глазами наших войск,

Не будем ссориться, — им нужно видеть

Лишь знаки нашей дружбы. Отведи их,

Потом в моей палатке все упреки

Мне выскажешь открыто, Кассий.

Пиндар,

Скажи начальникам, чтоб отвели

Свои отряды дальше.

Луцилий, сделай то же. Пусть никто

Не входит к нам во время совещанья.

У входа встанут Луций и Титиний.

Уходят.

Палатка Брута.

Входят Брути Кассий.

Ты оскорбил меня тем, что запятнан

И осужден тобою Люций Пелла

За взяточничество и поборы с Сард,

А все мои ходатайства о нем

Отвергнуты, хотя его я знаю.

Ты оскорбил себя, прося о нем.

В такое время, как сейчас, нельзя

Наказывать за мелкие проступки.

И про тебя ведь, Кассий, говорят,

Что будто бы ты на руку нечист

И недостойных званьем облекаешь

За золото.

Я на руку нечист!

Не будь ты Брутом, то, клянусь богами,

Такая речь была б твоей последней.

А имя Кассия порок прикрыло,

И наказанье головой поникло.

Наказанье!

Припомни март и мартовские иды:

Иль Цезарь пал не ради правосудья?

Иль негодяями он был сражен

Несправедливо? Разве кто из нас,

Сразивших мужа первого на свете

За покровительство разбою, станет

Себя пятнать позорным лихоимством

И продавать величье нашей чести