Уильям Шекспир - Венецианский купец

Перестань орать, малый, я здесь.

Ола! Где, где?

Здесь.

Скажите ему, что от хозяина прибыл гонец; его почтовый рог набит добрыми вестями. 86Хозяин будет дома еще до утра.

(Уходит.)

Душа моя, пойдем; там ждать их будем.

А, впрочем, для чего идти нам в замок?

Стефано, друг, прошу вас, сообщите

Домашним, что хозяйка их уж близко,

И музыкантов позовите в сад.

Стефаноуходит.

Как сладко дремлет лунный свет на горке!

Дай сядем здесь, — пусть музыки звучанье

Нам слух ласкает; тишине и ночи

Подходит звук гармонии сладчайший.

Сядь, Джессика. Взгляни, как небосвод

Весь выложен кружками золотыми;

И самый малый, если посмотреть,

Поет в своем движенье, 87точно ангел,

И вторит юнооким херувимам.

Гармония подобная живет

В бессмертных душах; но пока она

Земною, грязной оболочкой праха

Прикрыта грубо, мы ее не слышим.

Входят музыканты.

Сюда! Диану разбудите гимном. 88

Хозяйки вашей слух плените сладко

И привлеките музыкой ее.

Музыка.

От сладкой музыки всегда мне грустно.

Причина та, что слушает душа.

Заметь: степные дикие стада

Иль необъезженных коней табун

Безумно скачут, и ревут, и ржут,

Когда в них кровь горячая играет;

Но стоит им случайно звук трубы

Или иную музыку услышать,

Как тотчас же они насторожатся;

Их дикий взор становится спокойней

Под кроткой властью музыки. Поэты

Нам говорят, что музыкой Орфей

Деревья, скалы, реки чаровал.

Все, что бесчувственно, сурово, бурно, —

Всегда, на миг хоть, музыка смягчает;

Тот, у кого нет музыки в душе,

Кого не тронут сладкие созвучья,

Способен на грабеж, измену, хитрость;

Темны, как ночь, души его движенья

И чувства все угрюмы, как Эреб 89:

Не верь такому. — Слушай эту песню.

Входят Порцияи Нерисса— в отдалении.

Ты видишь? В зале свет, горит огонь.

Как далеко свеча бросает луч!

Так добрые дела блестят в злом мире.

При лунном свете не видна свеча.

Так меркнет слава меньшая пред высшей.

Наместник ведь сияет, как король,

Пока король в отсутствии; а после

Его величье тонет, точно в море

Ручей ничтожный. — Музыка! Ты слышишь?

Синьора, это ваш оркестр домашний.

Все хорошо, когда бывает кстати;

Мне звуки слаще кажутся, чем днем.

Молчанье придает им эту прелесть.

Крик ворона и жаворонка пенье

Равны, коль им внимают равнодушно.

И соловей, — когда б запел он днем,

Когда гогочет каждый гусь, — считался б

Не лучшим музыкантом, чем щегленок.

Как многое от времени зависит 90

В оценке правильной и в совершенстве! —

Довольно! Спит луна с Эндимионом 91;

Не хочет просыпаться!

Музыка прекращается.

Это голос

Синьоры Порции — иль я ошибся?

Меня узнал он, как слепой — кукушку,

По голосу дурному.

О синьора,

Добро пожаловать!

Мы за мужей

Молились, и надеюсь, что успешно.

Они вернулись?

Нет еще, синьора;

Но был сейчас от них гонец с известьем,

Что едут оба!

Так ступай, Нерисса,

И слуг предупреди, чтобы молчали

О том, что отлучались мы из дома.

И вы, Лоренцо; Джессика, и вы.

Звуки труб.

Супруг ваш близко: слышу я, трубят.

Не бойтесь, не болтливы мы, синьора.

Какая ночь! Как будто день больной;

Немногим лишь бледнее. Это день

Такой, как день, когда сокрылось солнце.

Входят Бассанио, Антонио, Грацианои свита.

У вас бы день был, как у антиподов 92,

Являйся вы в часы, когда нет солнца.

Пусть я сияю, — только бы не жгла;

Ведь плохо на жене обжечься мужу, —

Я этого Бассанио не желаю.

А, впрочем, это все как бог захочет!…