Ванда Василевская - Бартош-Гловацкий

Шимон. Здравствуйте, Бартошиха.

Бартошиха. А, это вы… Откуда бог несет?

Шимон. Так, ходил по людям, — может, что услышу… День хороший, солнышко пригревает.

Ян. Славная весна.

Бартошиха. Славная, славная! А, чтоб ее… Я вам так скажу, что как ушел мой, меня и солнышко не радует! Только и думаю: что это будет, господи боже мой, что это будет?..

Шимон. Да ведь…

Бартошиха. Да вам-то что! Вы одни как перст, ни у вас бабы, ни ребятишек, никакой заботы! А я хоть пополам разорвись — не справиться! Да еще приказчик на меня чего-то зол и уж сам не знает, что ему надо. Лен мы вчера пололи, спина теперь ровно изломана… А тут еще по дому…

Ян. По дому дети помогут. Девушка уж большая, да и парень.

Бартошиха. Парень! С ним-то и вовсе горе! Пошла я в костел, велела ему нарезать метлу в березняке, подмести нечем, прихожу, а его и до сих пор не видно! И гоняет и гоняет… И что это за парень…

Ян. Парень как парень. Молодой, ему охота побегать.

Бартошиха. Молодой… Все хороши… А мой-то, а? Тоже понесся, бросил меня сиротой, как, к примеру, горох у дороги! Воевать ему захотелось! Уж я и плакала, я и просила — ничего не помогло!

Шимон. Не он один! Отовсюду пошли! От каждой деревни, как было приказано. Поглядишь на деревне, скольких парней не хватает — не диво, что девушки сейчас и на меня заглядываются… И ведь не только парни, женатые тоже…

Бартошиха. Моего-то ведь не звали! Сам понесся, в ноги помещику кланялся, только бы пустили. Рехнулся, что ли… А ты теперь работай за себя и за него.

Шимон. Пан Костюшко приказывал, коли мужик идет на войну, чтоб баб за него отрабатывать не заставляли.

Ян. Как же, как же, приказывал! А где ты это видел? Травинский бегает да бегает — баб в поле выгонять. Война войной, а барское поле не ждет.

Шимон. Не так пан Костюшко хотел.

Ян. Что нам его хотение! Пан — всегда пан. Костюшко далеко, а управляющий близко!

Бартошиха. Ох, близко, близко! Как пнул вчера Марью Дымчиху ногой в живот, так она сразу оземь и грянулась… и ребенок пропал, как же, ведь уж седьмой месяц, наверно… А что с бабой будет? И всего-то ему мало, управляющему!

Шимон. Вы только и знаете скулить…

Бартошиха. Мне еще не скулить? Да вы такой же полоумный, как мой мужик… Кабы вам ногу не перебили, вы бы сами понеслись.

Шимон. И понесся бы, чтоб вы знали!

Ян (медленно набивает трубку, которую все время курит). Военных приятностей захотелось… Ума в голове ни капельки… Лишь бы на войну, будто в драку на ярмарке.

Шимон. Вы, Ян, всегда, всегда поперек! Что ж вы, не читали в городе манифест? Ведь грамотный! Чтобы мужики шли, а потом…

Ян. А потом им господа дадут по заднице, когда у них страх пройдет… Старый вы человек, а все глупый. За господ башку подставлять…

Шимон. А то и не за господ… За самих себя ставить косы на торец! Вы же сами это в кузнице делаете!

Ян. Велят, так и делаю. Мне все равно. Моя работа в кузнице, та либо другая, — какая придется.

Шимон. Вам в кузнице легче живется, вот вам и охота на месте сидеть. Над душой у вас никто не стоит, мехи мальчик раздувает, управляющий редко когда заглядывает… А вот тот, что в поле спину гнет…

Бартошиха. Так ведь и я то же говорю! Неохота моему работать, вот он и понесся за паном Костюшкой. А ты, баба, работай за него, аж кровь из-под ногтей брызжет. (Розе.) Ты там скобли, скобли, что слушаешь?

Роза. Да скоблю ведь…

Бартошиха. Вон какие мелкие, проросшие, пальцы заболят, пока оскоблишь… Говорила девке, приготовь картошку, так куда там! Тоже только бы бегать. В отца оба пошли, что ли?

Роза. Валек бежит. Без метлы.

Бартошиха. Наказанье божье! Без метлы! Я ему дам!

Влетает запыхавшийся Валек.

Валек. Мама, знаете…

Бартошиха. Разбойник ты этакий, ты что же это думаешь? Да я до костела дошла, из костела вернулась, тут уже сколько дел переделала, а ты…

Валек. Мама, Банаховский Владек пришел…

Бартошиха. Да что мне Владек!.. (Вдруг сообразив.) Что ты говоришь? Пришел? Ведь он вместе…

Валек. Вот-вот, об отце рассказывает…

Общее движение. Валек хватает ковш и жадно пьет.

Бартошиха. Господи Исусе, верно, уж Войцеха в живых нет! Верно, уж его убили! Господи Исусе, что же я теперь, сирота…