Ванда Василевская - Бартош-Гловацкий

Шимон. На двадцать пять лет…

Агата. О, господи!..

Бартошиха. Люди!.. Люди!..

Травинский. Тише, вы! Разойтись и на работу!

В Италии. Комната в палаццо. Сквозь широко открытое окно видны пальмы. Три офицера легиона генерала Домбровского играют в кости. На столе вино и стаканы.

Первый офицер. Ну, наконец-то кончается эта итальянская земля… Страсть надоели эти пальмы за окном и это небо, будто синьку в корыте развели.

Второй офицер. Пора, пора «из волошской земли в польскую!»

Третий офицер. Хоть затянуться родным ветерком… Раскисшие дороги, во рвах незабудки цветут. Эх, брат, зашагаем по мокрым дорогам, под вербами, как в рай…

Второй офицер. Свои встретят хлебом-солью.

Первый офицер. А может, и нет. Не все обрадуются, поверьте, сударь. Кое-кто станет коситься на наш сброд.

Третий офицер. Да уж истинно можно сказать, сброд… Со всего света собраны. Остатки костюшковских повстанцев, из французских рядов, кого только нет.

Первый офицер. Да, не всякому по вкусу, что на наших знаменах начертано: свобода, равенство, братство.

Второй офицер. Вот хоть и нашему капитану…

Первый офицер (насмешливо). Что, брат, поделаешь, добрый шляхетский герб и род старинный, да и отрядик изрядный, на свой счет вооружен! Всякий день к генералу приглашают. Далеко наш капитан пойдет.

Второй офицер. Только наша компания ему, видимо, не по вкусу…

Первый офицер. Как же, не раз жаловался, что нынче офицерство не то. Всякий, дескать, голодранец может эполеты получить, был бы кулак крепкий.

Второй офицер. Всякий… Сей голодранец жизнью и кровью нынче офицерство выслуживает, подставляя собственную грудь в военных трудах.

Первый офицер. Ты только капитану сего не говори, страсть как ему это противно.

Второй офицер. Да не ему одному. Эх, господа, многое еще придется переделать, чтобы все как надлежит было.

Третий офицер. Э, что там… Главное, домой добраться. Трава на лугах — по пояс… У меня за домом черешневая рощица была… Как зацветет, бывало, весной… Господи боже мой, у себя дома…

Второй офицер. Признать мещанина равноправным гражданином, исправить древнюю несправедливость, загладить грехи отцов…

Третий офицер. Эх, брат! По мне, пусть только бы родной жаворонок запел в небесах! Земля пахнет, раскинулась под небом… плуги идут…

Первый офицер. Вон как вас, сударь, разобрало! Подождите еще! Еще на многом придется не раз обжечься, не так-то это все легко пойдет…

Третий офицер. Мне что… Я насчет всех этих философий не любопытствую. Землю бы свою увидеть.

Второй офицер. Все наладится, все. Лишь бы врагов прогнать. А там все хорошо будет.

Первый офицер. То же и Скуржевский говорит, когда ему уж очень капитан досадит.

Второй офицер. А Скуржевский добрый малый, полна голова благороднейших идей!

Третий офицер. И золотое сердце! Польское…

Стук в дверь.

Войдите! Кого это несет?

Входит Скуржевский.

Скуржевский. Желаю здравствовать, господа!

Первый офицер. А, легок на помине… Здорово!

Второй офицер. Что-нибудь новое?

Скуржевский. Господа, генерал распорядился сегодня выступать!

Третий офицер. Ну, не говорил ли я — землей пахнет.

Второй и третий офицеры выбегают.

Входит заспанный капитан.

Капитан. А, Скуржевский! Ну, что нового?

Скуржевский. Сегодня выступаем!

Капитан. Знаю, знаю, ночью уже было решено… Ну, как там, господа, все готово?

Первый офицер. Готово, только вы, господин капитан, хотели еще этих пленных…

Капитан. Ага, ага, правильно… пленных. Давай-ка их сюда, давай.

Первый офицер выходит и через минуту вводит трех пленных в австрийских мундирах.

Капитан. Ага, ага… Na, Kerle, wie geht’s? Aus welchem Kommando? [2] Ну, ребята, как дела? Из какой части?

Молчание.

Sind ihrstumm? Aus welchem Kommando? Antworten! [3] Вы оглохли? Из какой части? Отвечайте!

Первый офицер. Herr Oberst fragt. Antworten! [4] Господин полковник спрашивает. Отвечайте!

Первый пленный. Прошу прощения, ваша милость, господин капитан… так что мы… по-немецки не обучены.