Михаил Загоскин - Благородный театр

Чего же?

Ну, если мой театр, чего избави боже!
Навыворот пойдет? Что делать мне тогда?

А что! И подлинно, большая ведь беда!

Шути себе, шути! А я меж тем уверен,
Что если бы и ты...

Я спорить не намерен,
А просто мнение мое тебе скажу:
Что ты завел театр, нимало не тужу,
Я сам любил играть, но только не для славы.
Бывало — в два часа, для собственной забавы,
Готов я вытвердить хоть дюжину страниц,
Но если эта страсть выходит из границ,
То верь, мой друг, придет с веселостью проститься
И скуки ждать одной. Тот худо веселится,
Кто, смыслу здравому идя наперелом,
Забаву делает каким-то ремеслом.
Вот сам ты, например, скажи мне, ради бога...

Да ты не знаешь, брат, судить-та будут строго.
Здесь много знатоков, недолго до беды:
Распишут так...

И вот тщеславия плоды! [5] И вот тщеславия плоды! — Реминисценция из «Недоросля» Д.И.Фонвизина: «Вот злонравия достойные плоды!» (заключительная реплика Стародума).
Чтоб только твой театр хорошим называли,
Готов ты уморить племянницу с печали,
Замучить сам себя, именье разорить...

Ну, слышишь, батюшка?

Да что тут говорить!
Бывало, в старину мы резвимся для смеха,
А нынче заведи театр — пошла потеха!
Волненье страшное, тревога, кутерьма!
Хозяева в чаду, актеры без ума;
Тот пламенной игрой и чувством удивляет:
Забытого детьми Эдипа представляет [6] Забытого детьми Эдипа представляет... — Эдип (греч. миф.) — фиванский царь, изгнанный детьми из города после того, как стало известно, что он убийца своего отца и супруг собственной матери. Сюжет об изгнанном Эдипе запечатлен в трагедии древнегреческого драматурга Софокла «Эдип в Колоне». В России начала XIX века особенной славой пользовалась трагедия В.А. Озерова, интерпретировавшего этот сюжет — «Эдип в Афинах» (с 1804 г. спектакль шел почти ежегодно в обеих столицах до начала 1830-х гг.) ,
А сам детей своих давно уже забыл.
На сцене, для другой, один супруг лишь мил,
Им дышит, им живет — тогда как в самом деле
Действительный супруг лежит больной в постеле.
Интригам нет конца, насмешки, сплетни, лесть...
А ссоры вздорные нельзя и перечесть:
Один желает быть отцом, другой тираном,
Тот ролю выплакал, тот взял ее обманом,
Та теткой хочет быть, тот просится в слуги,
Тому любовника давай — ну, вон беги!
И, словом, труппа вся, признаться должно в этом,
Прекрасным может быть комическим сюжетом.

Всё это пустяки, мой друг, одни слова!
Хоть в этом мне поверь, я труппе всей глава;
Так дело ведь мое, чтоб жили мы согласно.

Не верю, милый мой.

Зачем судить пристрастно?
Ты прежде посмотри, а после уж брани.

И вы не ссоритесь?

О! Боже сохрани!
И знать не знаем мы, что есть на свете ссоры.

Зачем?

Беда, сударь! Поссорились актеры.

Охти! За что?

А вот, спросите сами их.

Я вам, сударь, сказал, что грубостей таких
Сносить я не хочу.

Играть изволит франта!
Тогда как надобно...

Так нет во мне таланта?

Я это говорил, еще вам говорю
И буду говорить.

Сейчас их помирю.
Стыдитесь, господа! На что это похоже!
За что вы ссоритесь?

Мне честь всего дороже,
И я не дам себя обидеть никому!

Да что, скажите мне!

Прилично ли тому,
Кто сам плохой актер...

И, как тебе не стыдно!