Ульяна Гицарева - Хач

Себастьян.Стоп! Стоп! У нас гордость к ней, ее знает весь мир. И Пушкин знает весь мир. Но Пушкин – афроамериканец, а Шакира из Колумбия.

Катя.Ваша Шакира недавно опозорилась, потому что не могла спеть гимн Колумбии, ты сам говорил. Пушкин знал русский язык, как никто до него и после него не знал. Не зли меня, Себастьян! Ты знаешь еще мало слов и мне невозможно объяснить тебе, почему слова «Пушкин» и «афроамериканец» не могут стоять рядом.

Себастьян.Потому-то ты, как все русские, просто не любишь американцев. Потому-то всех к ним зависть.

Катя.Потому что у нас есть святое.

Себастьян.Я не понял. Бог?

Катя.Пушкин.

Себастьян.Но ты же говорила, любишь Броцки.

Катя.При чем тут мой любимый поэт? У каждого любимый поэт свой. Пушкин – не любимый, он главный.

Себастьян.Вы любите один, а главный у вас всегда другой. Вы любите белый, вы плачете над их песней, вы говорите, что царь теперь святой, а главный – Ленин! Вы любите Броцки, а главный – Пушкин. Вы не помощь старый, а главный праздник, не когда родился Иисус, а когда ваш старый победил в войне… Я не понимаю, почему я Шурка, если я Себастьян и почему смеются, когда бьют!

Катя (настороженно). Кто бьет?

Себастьян.Меня поймали сегодня в дырке…

Катя.В арке?

Себастьян.В арке. Сказали, что я – Шурка.

Катя.Чурка?

Себастьян.Да, что я – чурка и улыбались. Я тоже улыбнул их. У нас всегда, когда улыбают, в ответ тоже улыбают. А они стали бить. (Приподнимает футболку).

Катя (видит многочисленные ссадины). Мужик, ну как же так…

Себастьян.Так. Так. Каждую неделю так и вот так. (Машет руками, изображая удары).

Катя.Давай я буду тебя встречать с работы, они не подойдут, если мы будем вместе.

Себастьян.Потому что у тебя коса блонд?

Катя.Ну и поэтому тоже.

Себастьян.Я – мужик?

Катя.Ты – мужик. Ты самый лучший мужик. Ты мой любимый мужик.

Себастьян.Мужик должен встречать, чтобы не били.

Катя.Но меня никто не бьет.

Себастьян.Я не могу больше. Мне надоело, я всегда здесь слабый. Ты даже в автобус говоришь за меня: ос-та-но-вите здес, пожалу-уста… Потому что не хочешь, чтоб слышали, я говорю плохо. Я всегда буду плохо! За меня всегда стыд!

Катя.Ну, мужик, миленький, а куда ты хочешь? К тебе – нельзя. А в любой другой стране мы оба будем слабыми.

Себастьян.Мы поедем в Австралию.

Катя.А почему не на остров Пасхи? Это ж край света!

Себастьян.Когда нет дома, надо бежать на край. На нем стоят все бездомные.

Первый– второе лицо единственного числа.

Второй– участник экстремистской группы, молодой парень.

Первый.Как вы их называете?

Второй.Мы никогда не говорим «чурки», «ары», «хачи». Только просто «черные». Как будто мы в гангстерской саге. Мы чистим улицы. И нужно делать это как можно быстрее.

Первый.Зачем быстрее?

Второй.Они сжирают нас, как в Штатах сожрали Детройт. Или как в Бельгии не поставили в прошлом году рождественскую елку, потому что большинство в городе мусульмане и это оскорбляет их религиозные чувства. У моей сестры в классе четверо белых, остальные черные. Ей пятнадцать, на уроках учатся читать. Я спрашиваю: а кем у них родители работают? На рынке? Сестра говорит: они не работают. Вот скажи мне, откуда деньги, чтобы тащить сюда всю семью? Мы оба понимаем, что лучше всего на их родине колосится конопля. Мы с ребятами сначала занимались в клубе ролевых игр по славянской мифологии. Я хотел чувствовать себя русским. А потом мы поняли, что нет смысла в кольчугах из консервных банок бить друг друга по воскресеньям в лесу, когда в городе такое. И мы вышли в город.

Первый.Ты думаешь, вы сможете прогнать их из города?

Второй.Я на дебила похож? Или на Гитлера, по-твоему? Гитлером только тупые малолетки прикрываются для красоты, для картинки, а не для дела. Просто они должны бояться. Они на чужой земле!

Первый.А если бы ты был вынужден поехать в другую страну и там уже тебя бы клали лицом на землю?

Второй.А я и не еду. Это честно. Вавилонской башни не построить никогда.

Первый.Зачем вы сначала им улыбались?

Второй.Мы проверяли, русский ли он. Есть много обрусевших черных. Они живут здесь давно, по-нашему. И мы против них ничего не имеем. Внешне не определить. У меня у самого волосы черные, потому что мама – украинка. Наших с детства учат не улыбаться чужим на улице и в глаза, по возможности, не пялиться. Чужой этого не знает.