Владимир Мирзоев - Тавматургия

К.Как здесь красиво…

Ч.Да, красота неземная.

К.Будто во сне.

Ч.Ну, положим, сны, они тоже бывают… разного свойства. Мне вот на днях приснилась больница для умалишенных, так, я вам скажу, номера…

К.Дорогой, помолчи хоть минуту.

Пауза.

М.Не знаю, чем вас развлечь. Хотите, устроим пикник на том берегу? С пирогами, блинами, слонами, а говорящие птахи исполнят для нас «Волшебную флейту»… «Аморэ» — так называется местный театр теней.

Ч.С удовольствием.

К.Мы никуда не пойдем.

Ч.Что за черт! Я хочу это слышать и видеть!

К.Перебьешься. Мы не будем пользоваться твоей добротой. Это бессовестно, подло. И пахнет нехорошо.

М.Почему?

К.Ты не знаешь… Этот ботаник и я, мы сыграли весьма неприглядную роль… в этой пьесе…

М.Ну конечно, я знаю.

К.То есть как?

М.Полнота информации о прошлом — одна из восьми привилегий Королевы Мышей.

Ч.Ваше величество…

К.Помолчи, я сказала!

Ч.Нет, я больше не вынесу! В этом хамском, развязном тоне… Она все время меня унижает, мое достоинство человека разумного!

К.Вставай, мы уходим.

Ч.А как же пикник?

Крыса и Человек направляются к выходу.

Ч.Может быть, не сегодня? Когда-нибудь… завтра?

М.Очень жаль.

Ч.Очень жаль.

К.Очень жаль.

Ч.Ваше величество, если позволите, я напоследок — один сугубо личный вопрос.

Умоляюще смотрит на Крысу.

К.Только быстро и без сантиментов, а то меня вырвет.

Ч.Вы упомянули, что у вашего величества всего восемь привилегий. Одна нам стала известна. Случайно. А как обстоит с остальными? Они пока существуют?

К.Что ты несешь?

Ч.То есть, нет, простите, неточно спросил. Не то и не так. Я хотел другое сказать: эти все привилегии, они тоже сверх… ну, вы понимаете… сверх… сверх…

М.Сверхчеловеческие?

Ч.Да! Вот именно! Благодарю. Вы помогли сформулировать мысль.

М.Я понимаю. Отвечу. Это мое субъективное мнение.

Ч.Ну разумеется!

М.Возможно, оно вам покажется слишком жестоким.

Ч.Мне все равно! Это будет мнение моей королевы.

К.Боже правый…

М.Человеку все было дано, все привилегии, даже сверх меры. Получен был свыше карт-бланш. Деревья так снег получают. Евреи — манну. Смотрите: все твари загнаны в угол, кроме Адама. Редкий случай ему улыбнулся, удача. Он мог бы развить в себе интуицию крысы, характер дельфина, физическую мощь муравья — достаточно было этого захотеть. Просто желаю — и все, дело в шляпе. Однако свобода — любить, выбирать, понимать — оказалась убийственной привилегией для вашего вида.

К.Самоубийственной.

М.Да.

Ч.Что же делать?

М.Не знаю. Попробуйте поменять местами пару-другую букв.

Ч.А конкретнее можно?

М.В самом хвосте расшифровки.

К.Однако.

Ч.Но… тогда это будет уже не совсем человек. Или это не важно?

Мышь молчит. Крыса и Человек, склонив головы, уходят.

Свидригайлов снова в своем дешевом номере. На кровати валяется господин Н.

Свидригайлов стоит в замешательстве, с чемоданом в руке.

Н.Привет.

С.Опять это вы?

Н.А кто же еще?.. Ну, вы, наконец, догадались?

С.О чем?

Н.Значит, не озарило, не торкнуло?

С.Отстаньте вы от меня, отвяжитесь!

Свидригайлов садится в кресло, откидывается на спинку, закрывает глаза.

Н.Ничего, что я тут у вас на правах старой няни? Никак не стесняю?.. Вы теперь спите или того… может, молитесь? Я всегда ощущал, что эти молитвы — разговор слепого с глухим. Все эти просьбы и всхлипы, пустые надежды… Делай, брат, что по судьбе тебе выпало, ну, с оглядкой на тайну, конечно, это и будет молитва. А умолять на коленях космический вакуум… Милосердие — это не десять рублей.

С.Почему так безжалостны?

Н.Господи, кто?

С.Мама, отец, этот Маккензи дурацкий.

Н.Не знаю… Маккензи, по-моему, ведет себя как обычно.

С.А кто он вообще такой?!

Н.Ваше завтра. Или, возможно, вчера. Как посмотреть.

С.Хорошо, допустим, увидим… От меня-то что ему нужно?