Эдвин Гилберт - Камни его родины

Рафф невольно посмотрел на Трой.

Она ответила ему прямым взглядом.

– Рафф, известно вам, что мой брат стал блюстителем общественной нравственности? Знаете, из-за чегб такой шум? Лайл Кейз, очень милый молодой человек, был настолько любезен, что привез меня сюда из самого Бостона. – Обращаясь к Эбби: – Кроме того, ведь я, как сказал бы Винсент, сразу вышвырнула его за борт, не так ли?

– Господи помилуй, Трой, да он самый настоящий ублюдок!

– Эб, дай мне, пожалуйста, сигарету, – вмешалась Феби, стараясь переменить тему разговора. – Ты ничего не рассказал Раффу об участке, который мы смотрели вчера? – Она повернулась лицом к заднему сиденью – крепкая, красивая, с удивительно белой кожей и блестящей черной челкой; каждым своим движением, каждым вздохом она старалась поддержать, смягчить, даже вдохновить Эба, вернуть ему уверенность, дать теплоту и волю к жизни, в которых он, подобно любому человеческому существу, так нуждался и которых так долго был лишен по милости Нины. Как завидовал Рафф такой полноте чувства, как мечтал о ней!

Вечером, после обильных возлияний в "Дубовом баре", выйдя вместе с Эбби в уборную, Рафф не удержался от вопроса:

– А кто он такой?

– Кто?

– Лайл Кейз.

– Полное ничтожество, – сказал Эбби, оглянувшись и удостоверившись, что в комнате никого нет. – Он из хорошей семьи, но, знаешь, в семье не без урода. Трой в восторге от него, потому что он хочет пройти в Конгресс и прикидывается либералом, этаким лейбористом. Все это было бы очень хорошо, если бы я не знал, что он – просто вонючий оппортунист. – Эбби вдруг набросился на Раф-фа: – Это все по твоей Винс, Рафф. Ничего бы не было, если бы...

– Какая разница! – перебил Рафф. Он был так несчастен, что уже не пытался притворяться. – Все равно она уезжает в Западную Виргинию!

– Не в этом дело. – Эбби медленно, тщательно вытирал руки бумажной салфеткой. – Дело в ее настроении. Я всегда считал, что у нее больше здравого смысла, чем гордости, но, видно, ошибался. – Он замолчал. – Знаешь, что я обнаружил? Трой написала мне об этом из Бостона. Моя мать иногда способна на самые фантастические вещи, и Трой обожает ее, но почти все ее теперешнее поведение (да и прежнее тоже, я думаю) объясняется тем, что однажды, когда Трой было тринадцать лет и она собиралась на какой-то вечер, мама вдруг посмотрела на нее, покачала головой и сказала со своей характерной интонацией: "Слава богу, что ты хоть умненькая". Конечно, Трой тогда была еще очень нескладная, но потом она стала просто красивая. А попробуй сказать ей об этом! Слова матери так и засели у нее в голове. – Эбби задумался. – Она чертовски уязвима сейчас... Уже одно то, что она едет к Винсу... – Он бросил салфетку в мусорную корзину и взглянул на Раффа. – И ничего бы этого не случилось, если бы ты так постыдно не сбежал в Смитсбери. Уверен, что не случилось бы. Я-то ведь знаю, что с тобой происходит.

– Что со мной происходит? – рассеянно спросил Рафф. Мысли его были полны тринадцатилетней девочкой, собиравшейся на вечер.

Эбби промолчал: в уборную вошли двое мужчин. Но, возвращаясь с Раффом в бар, он резко спросил:

– Почему ты не сказал мне?

– Какого черта ты спрашиваешь? – так же резко сказал Рафф. – Будто не знаешь, как она ко мне относится? Я для нее просто шут, или комнатная собачонка, или еще что-то в этом роде... Но если бы даже все было по-другому, разве я мог бы вторгнуться в ее жизнь, когда...

– А я-то думал, – прервал его Эбби, – что это ты всегда говорил...

– Ну а теперь не говорю. – Они подошли к дверям бара.

– В общем, сейчас уже поздно вспоминать об этом, – уныло сказал Эбби.

Они прошли в другой конец бара, к своему столику у самой стены, покрытой тускло-бирюзовой росписью.

– Я заказала еще мартини для всех, – объявила Трой. – Выпьем, пока мой братец не превратил эту отвальную в...

– Рафф, расскажите нам о ваших делах в Смитсбе-ри, – поспешно вмешалась Феби.

Эб заерзал, взглянул сперва в сторону соседнего столика, за который только что уселись две пары, потом на жену.

– Расскажи, Рафф.

– О церкви, Рафф, услышать я хочу, – пропела Феби.

– В другой раз, – буркнул Рафф.

– Другого раза может и не быть, – заметила Трой.

Официант принес четыре мартини.

Эбби развернул чистую бумажную салфетку.

– Расскажи, что ты там придумал. – Пусть все окружающие видят, как они мирно беседуют.

– У меня нет карандаша.

– Почему это у архитекторов никогда нет карандашей? – поинтересовалась Феби, вытаскивая из сумочки карандаш и протягивая его Раффу.