Ирина Станковская - Господин Музыка

– У тебя нет тени. Ты потерял ее?

Услышав за спиной голос, посетитель встрепенулся, в воздухе обратился летучей мышью и собирался скрыться за оконной рамой. Но когда он подлетел к окну, до него донеслась печальная просьба:

– Останься! Не улетай, пожалуйста!

Он несколько секунд порхал на одном месте, решая, как правильно поступить: скрыться в ночи или же остаться и наконец-то поговорить со своей маленькой принцессой. Летучая мышь тотчас превратилась в мальчика. Его зеленые глаза продолжали все так же ясно светиться, но при свете луны стали чуточку тусклее. Не расчесывался он явно давно, так как черные волосы были взъерошены и растрепаны. Ярко-алые губы невероятно выделялись на его совсем бледном лице. Если в его взгляде уже читались многие лета, то лицо, наоборот, было наивно детским и даже несколько по-девчоночьи красивым и милым.

Он медленно подошел к кровати Уэнди, которая сидела, облокотившись на подушку, и изучающим взглядом глядела на своего гостя. Ведь раньше ей всегда приходилось смотреть из-под прищуренных век, чтобы не выдать себя и не спугнуть его. Ведь это чуть не произошло пару минут назад. И тем более в те ночи в палате стоял непроглядный мрак, а сейчас она утопала в ярком свете полной луны.

– Как тебя зовут? – спросила Уэнди.

И тогда мальчик оставил свою нерешимость и вплотную подошел к ее кровати.

– Питер, – ответил он.

– А я Уэнди, – весело, от того, что, наконец, удалось познакомиться с ночным посетителем, проговорила девочка. – Где же твоя тень? – задала она прежний вопрос. – Ты потерял ее?

– Такие существа, как я, не всегда могут управлять собственной тенью. Она живет сама по себе. Вот смотри, – и Питер показал на противоположный угол, где, открыв глаза, и застала его Уэнди. Черный силуэт мальчика самостоятельно скользил по полу, перепрыгнул на стену, потом перекочевал на потолок.

Уэнди удивленно проследила за ней.

– Но ведь это неправильно! Тень не должна не подчиняться своему хозяину. Надо ее поймать и пришить, – осенило девочку.

– Это будет нелегко сделать, – сказал Питер, но Уэнди словно и не услышала его.

– Давай же попробуем! – звонко смеясь, вскрикнула она. Откинула в сторону одеяло и в больничной пижаме бросилась догонять тень.

Наблюдая за веселой Уэнди, которая бегала за черным пятном, Питер присоединился к ее забавной игре. Ах, сколько же лет он так не резвился! Питер давным-давно позабыл, что такое беззаботное детство, хотя по-прежнему оставался ребенком, и стать взрослым ему теперь не было суждено. Они прыгали, хохотали. Это ночь стала волшебной даже для самого Питера, не говоря об Уэнди, которая из-за болезни уже несколько месяцев была пленницей больничной койки. Иногда только она прерывала веселую игру в догонялки и, прижав указательный палец к губам, шептала «тише», чтобы случайно на шум в палату не зашла медсестра, которая нарушила бы их забаву. Питер понимающе кивал, и они вновь бросались в погоню за тенью. Но та каждый раз ускользала от них прямо из-под рук. Казалось, вот-вот и они пленят ее, но тень была такой скользкой и прыткой, как лягушка, что тут же выскакивала из детских ладоней на недосягаемую высоту потолка. Но десятилетнюю девочку и двухсотлетнего мальчика это не останавливало. Они прыгали, пытаясь до нее дотянуться, пока Уэнди не упала и не зашлась в сильном кашле.

Питер испуганно смотрел на Уэнди, не зная, что делать.

– По-мо-ги-под-нять-ся, – не переставая кашлять, проговорила девочка и протянула Питеру руку.

Он помог ей встать и на руках отнес на кровать. Кашель Уэнди не прекращался, пока ладони, которыми она прикрывала рот, не окрасились кровью. При виде алого цвета детской крови глаза Питера вспыхнули алчным огнем. Тут же он отвернулся от девочки, чтобы она не заметила его жестокого звериного взгляда, с которым он охотился по ночам, когда не навещал Уэнди. Пусть он уже и не видел окровавленных рук, но терпкий запах крови терзал его обоняние, что Питер с силой удерживал свою ненасытную жажду.

Наконец кашель Уэнди прекратился. Она слезла с кровати и, подойдя к умывальнику, вымыла руки и вытерла окровавленные губы. Только тогда Питер смог обернуться и подойти к девочке.

– Что с тобой? – спросил он Уэнди, которая вновь ложилась в постель. Этой ночью сил гоняться за тенью у нее больше не было.

– Я умираю, – печально произнесла она. – Пусть взрослые мне и не говорят об этом, но я и сама это чувствую, знаю.

– Как это? Почему? – изумился Питер. Сам он многократно убивал, но никогда не видел смерти и не понимал, что она означает. Он убивал ради крови, которая ему постоянно требовалась, но до сих пор по-детски не осознавал, что лишает человека жизни. Не внимал роковому исходу, словно младенец, наступая на паука. – Я же никогда не умираю!