Соломон Барт - Стихотворения. 1915-1940 Проза. Письма Собрание сочинений

И в подспудной мгле томлений
Над камнями всходит день.
Над камнями всходит тень.
И молчат в тени камений
Камни… Тени… Камни… Тени…

У смерти моей голубые глаза
И странные нежные речи.
У смерти моей золотая коса
И детские робкие плечи.
Темнеет. На травы ложится роса.
Стихаю для трепетной встречи.

И снова склоняюсь над сонной межой
И гасну, опутан лучами;
И долгий как вечность, как вечность пустой,
Мой сон потонул за мирами.

Глядит из темного киота
Печаль опустошенных глаз.
Как чужды ризы позолота
И одинокой скорби час.

Притворный день — моя лампада
Во тьме простых и страшных мук.
Душа молчит, душа не рада
Благословенью мертвых рук.

Темно. Забвеньем искушенный,
Я вижу: гаснет тихий свет
Беззлобно к небу вознесенных
Пустых зениц. Иного — нет.

А если боли слишком много,
Приснится сердцу сторона,
Где боль цветет во имя Бога,
Где смерть веселая дана.

Приснится юности струя,
Томленья первородный грозд,
И сквозь сладчайший духа рост —
Твой подвиг, жертвенность твоя.

Земля… Земные небеса…
Земля… Земные чудеса…

Как в дни творенья, видит взор
Огромной радуги костер.
Гремя свергаются ручьи
В глаза, в уста, в сосцы твои.

Рука хватает. Ум горит.
И птица вещая летит.

О, руки настежь, настежь — в дым:
Молиться, присягать земным…
Всему земному, горсти всей
Цветов, томлений и червей.

Короткой радости жгутом
Кружиться, окружать свой дом.
И стол и ложе оплясать,
И слушать птиц и духов рать.

И помнить: каждому дана
Заветной гибели страна.

Коченея в безумстве и зле,
Где-то здесь, на туманной земле,
Между солнцем и вечною тьмой, —
Я иду золотою межой.

Я иду золотою межой.
Необутой ступаю ногой.
Травы нежат до крика в груди
На весеннем, на смертном пути.

Заря вскипала алым ядом.
Дрожал и жег избыток слез.
Из вечереющего сада
Я слово дивное принес.

Оно боялось стен и звуков
И душной комнатной мечты.
И я простер невольно руки
И — темная — явилась ты…

И где-то в зеркалах, в пролетах —
От глубины до глубины —
В безумном, в непомерном взлете
С тобой мы были сплетены.

И палачу как скучно без затей.
Как в небе много трепетных свечей.
И я затеплил ярую свечу,
И я всю ночь молюся палачу.

Казни меня, казнящий без вины.
Казни любовь и царственные сны.
Тебе тоску в награду отдаю —
Безмерную и вечную мою.

Мы все пророки и предтечи…
Во мгле у призрачных дверей —
Мы жаждем несказанной встречи,
Неизреченных ждем речей.

Над нами небо, бездна неба,
Его немая пустота.
И под ногами корка хлеба
И смерти черная мета.

Но мы порочны, мы жестоки —
Хватаем, гложем, видим сны.
Мы все предтечи и пророки
Несуществующей страны.

Я быть хочу один, когда я сплю.
Ведь так легко подслушать, подсмотреть,
Что больше света темноту люблю,
Что мне отрадно будет умереть.

Плотского плена довершая круг,
Я отразился в сумраке души.
И всходит утром солнце и испуг:
Два светоча в мучительной глуши.

Еще живу. Еще я взаперти.
В борьбе с собой о стены мысль стучит.
Но лишь во сне на верном я пути,
Где всё в едином сокровенно спит.

Пройдет, пройдет и это лето
И подтвердит, что я чужой,
Что с солнечного парапета
Лечу в извечный мрак ночной.

Лечу сквозь чернозем, сквозь камень,
Морей, планет и крови бег,
Сквозь нежности пугливый пламень,
Сквозь мудрости тишайший снег.

Но лет следя и повторяя
Всё тот же заданный урок,
Порой в себе я постигаю
Огня бессмертного намек.