Джордж Байрон - Дон-Жуан

Простая грубость есть у нас и дома,
А вежливости надо поискать
В чужих краях, доверясь голубому
И пенистому морю; тут опять
Всё аллегории; уж вам знакома
Моя привычка весело болтать,
Но время вспомнить, что единство темы —
Существенное качество поэмы.

Что значит «высший» свет? Большой район
На западе столицы, с населеньем
В четыре тысячи; отличен он
От всех патрицианским самомненьем.
Бездарный граф, маркиз или барон
Взирают на вселенную с презреньем,
Ложатся утром, вечером встают —
И больше ничего не признают.

Мой Дон-Жуан, как холостой патриций,
Очаровал девиц и юных дам.
О Гименее думали девицы
И предавались радостным мечтам;
Мечтали и кокетливые львицы,
К амурным благосклонные делам:
Ведь ежели любовник неженатый, —
То меньше грех и меньше риск расплаты.

Мой Дон-Жуан блистал по всем статьям:
Пел, танцевал, играл в лото и в карты
И волновал сердца прелестных дам,
Как нежная мелодия Моцарта…
Почтительно печален, и упрям,
И весел без особого азарта,
Познав людей, он ясно понимал,
Что трезво их никто не описал.

Девицы и особы средних лет
При встрече с ним румянцем расцветали.
(Последние невинный этот цвет
Тайком от всех в аптеке покупали!)
Красавицы, как радостный букет,
Его веселым роем окружали,
А маменьки справлялись в свой черед:
«Велик ли у отца его доход?»

Портнихи принимали деловито
Заказы от блистательных цирцей,
До свадьбы открывая им кредиты
(В медовый месяц у младых мужей
Сердца и кошельки всегда открыты).
Портнихи так принарядили фей,
Чтоб будущим супругам — доля злая! —
Пришлось платить, ропща и воздыхая…

И синие чулки — любезный хор,
Умильно обожающий сонеты,
Смутил его вопросами в упор
(Не сразу он придумывал ответы):
Какой на слух приятней разговор —
Кастильский или русский? Где поэты
Талантливей? И повидал ли он
Проездом настоящий Илион?

Жуан имел поверхностное знанье
Литературы — и ученых жен
Экзаменом, похожим на дознанье,
Был крайне озадачен и смущен.
Предметом изученья и вниманья
Войну, любовь и танцы выбрал он —
И вряд ли знал, что воды Иппокрены [494] 51. Иппокрена — источник, в котором черпали вдохновение поэты. Байрон шутливо утверждает, что под влиянием ученых («синих») дам воды Иппокрены становятся синими.
Содержат столько мутно-синей пены.

Но он сумел принять достойный вид
И придавал сужденьям столько веса,
Что умных дев восторженный синклит
Ему внимал. И даже поэтесса,
Восьмое чудо, Араминта Смит,
Воспевшая «Безумство Геркулеса»
В шестнадцать лет, любезна с ним была
И разговор в блокнотик занесла.

Двумя-тремя владея языками,
Он сей блестящий дар употреблял,
Чтоб нравиться любой прекрасной даме, —
Но вот стихов, к несчастью, не писал.
Изъян досадный, согласитесь сами!
Мисс Мэви Мэниш — юный идеал —
И леди Фриски звучными сонетами
Мечтали по-испански быть воспетыми.

Апломбом и достоинством своим
Он заслужил почтенье львов столичных.
В салонах промелькнули перед ним
Десятки сотен авторов различных,
Как тени перед Банко [495] 54. …Как тени перед Банко… — См. прим. к I, 2 (см. коммент. 394 — верстальщик). … Слава — дым,
Но, по расчетам критиков двуличных,
«Великих литераторов» сейчас
Любой журнальчик расплодил у нас!

Раз в десять лет «великие поэты»,
Как чемпионы в уличном бою
Доказывают мнительному свету
Сомнительную избранность свою…
Хотя корону шутовскую эту
Я ценностью большой не признаю,
Но почему-то нравился мильонам
И слыл по части рифм Наполеоном.

Моей Москвою будет «Дон-Жуан»,
Как Лейпцигом, пожалуй, был «Фальеро»,
А «Каин» — это просто Мон-Сен-Жан… [496] 56. Сравнивая себя с Наполеоном, Байрон сопоставляет его поражения под Москвой, под Лейпцигом и т. п. с собственными литературными неудачами. Известно, что поздние произведения Байрона, в частности «Марино Фальеро» и «Каин», имели очень мало успеха по сравнению с его ранними поэмами.
La belle Alliance [497] La belle Alliance (франц.). — Прекрасный союз. Здесь игра слов: Байрон называет союз монархов, победителей Наполеона, не Священным союзом, а Прекрасным союзом, намекая на название деревни Belle Alliance возле Ватерлоо, где союзники нанесли Наполеону окончательное поражение. ничтожеств разной меры
Ликует, если гибнет великан…
Но все или ничто — мой символ веры!
В любом изгнанье я утешусь им,
Будь даже Боб тюремщиком моим.