Екатерина Гордон: #Стихикатигордон

Время странное… будто мы стоим на обрыве –
Разговариваем, чемоданы в руках, смеемся,
Будто поезд – и мы поедем и не сорвемся,
Ну а если не поезд, то спасжилеты и крылья…
Или вот иконка – ну чем не средство от хвори –
По-зо-ло-чен-ная… – а значит, народ доволен.
Все курлычут, гулят, как малые дети,
Через зубы плюют и бросают бычки
с платформы,
А за нами стеною безликие люди в форме –
В камуфлированных костюмах смерти.
А пока голосуем! «Пускай отменят плацкарты!
Чтобы чай бесплатно и чтобы белье из шелка! –
Надоела нам ситцевая дешевка –
Голосуем за ногу куриную и за карты! –
А того сумасшедшего, что кричит и плачет,
Уберите отсюда – он портит нам жизнь —
подальше!»
Словно время пришло только радоваться
и бояться.
Мы стоим на обрыве – не можем
остановиться –
Говорить ни о чем и смотреть на пустые лица.
Вот и поезд пришел… расступитесь, братцы.

Так любят только тех, кто никогда
Не будет рядом ни в беде, ни в счастье.
Остынет в сердце память, как вода.
Останется полоска на запястье
От детского конька…
Под толщей льда —
как под бутылочным стеклянным
небом —
Печаль уснет, как сом…
Но тех, кто никогда
Ни другом, ни приятелем нам не был,
Так любят…
И не выдумать тепла,
не отогреть на окнах свет ладонью,
Был день один… и больше никогда.
Так любят очень близких посторонних.

За окном война – а ты о занавесках,
Мне неинтересно о цветах —
Мне уже давно неинтересно – хлам и прах.
Циферблаты, стрелки – невозможно —
Время посчитать и просчитать,
За окном война – и все, что можно: убивать.

Все проходит… Остаются те же чашки, те же
блюдца,
Та же теплая вода из-под крана в никуда.
Как из детства занавески над окном на толстой
леске,
Бабочки оконный прах вянет в марлевых
тисках.
Все пройдет… Пройдут соседи, под окном
чужие дети,
Будущим счастливым бредя, ты пройдешь,
махнув рукой.
На трамвае, мотоцикле или на велосипеде —
Ты уедешь … Все проходит,
До свиданья, дорогой.
То, что куплено случайно, не пройдет, как
ни печально,
Только те, кто изначально оставались навсегда,
Умирают и уходят, одеваясь по погоде, —
так задумано в природе.
До свиданья, дорогой.
Я как в поезде бетонном – люди машут мне
с перронов,
Чай горячий – пес бродячий – безнадега
и покой.

Кто виноват? Неважно. Если напротив дом
Бессмысленно многоэтажный, и небо лежит
на нем,
Спальное небо районов – солнца желток
вареный.
Кто виноват? Безразлично, если окно в бетон,
Масла кирпич и спички, заплесневелый батон,
Ссадина, снег соленый, лысые ветки клена.
Кто виноват? Поверь мне… Этот вопрос
ни к чему.
Глухие соседские двери. Лестничное
недоверие…
Неважно. Никто. Забудь.

Только время покажет… Но время
покажет спину.
И не будет ни правых, ни левых – одна дорога.
Судят лучших – но судят всегда строго,
Я прошу об одном: чтобы ты меня не покинул.
Чтобы ты, как прежде, пока кричат и плюются,
Чашкой с чаем звенел по утрам о блюдце.

Всё к дождю… мокрые флаги не так врут —
Дальше ливень – ботинки с убитых солдат
и рожать.
Слишком чувствую остро – и выстрела
не избежать —
И лежать. Дальше дождь. Похоронят
и после убьют.
Всё к дождю. Сплетни, подписи – море
чернил —
Зэки или менты – в мокрой пыли
не разглядеть.
Я хотела не видеть, но я разучилась хотеть —
Ты был тоже к дождю, а не к радости и любви.
Это самая верная из народных примет —
Всё к дождю, и других оправданий нет.

Останется не жизнь, а только миг…
Не истина, а разговор пустой,
И воздух, переполненный листвой,
Немыслимо, до одури густой…
Останется движение, не путь,
Лицо одно из тысячи других…
Останется не самый лучший стих
И тихий звук, далекий и морской.
Останется счастливый полудень,
Мой друг за книгой, кошка и карниз,
Незримых птиц усталый пересвист,
Мой тихий миг, до странного простой.

Я легка… Тяжело быть легкой
Чернопятной божьей коровкой,
Если сверху твоя рука.
Если снизу твоя рука…
И сквозь пальцы тугие нити
Мира, полного странных событий.
По наитию, не от прыти,
Я ползу на закат.
Не держи… Отпусти… Но рядом
Будь со мною на небе закатном.
И кто знает: однажды с неба
Принесу тебе счастья и хлеба.