Иосиф Уткин - Избранная лирика

Сады родные машут!
Здесь молодость текла,
И золотые чаши
Подняли купола.

Привет вам,
Отчьи веси!
С победой
И весной!..
Но что-то ты не весел,
Мой город дорогой.

Дома тихи
И строги.
И не слыхать ребят.
И куры на дороге,
Как прежде, не пылят.

И яблони бескровны,
И тяжелы шаги,
И на соседских бревнах
Служивый… без ноги.

Да, ничего на свете
Так, запросто, не взять —
Когда родятся дети,
Исходит кровью мать!

Но вот
И наши сени.
Но вот
И милый кров,
Где первые
Сомненья,
Где первая
Любовь.

И в этом
Все, как прежде, —
И сад,
И тишь,
И крик:

— Я,
бабушка,
приезжий,
Я
в отпуск,
фронтовик.

И, взгляд последний бросив,
Старуха обмерла:
— Иосиф,
ах, Иосиф,
Я так тебя
ждала!

И я в объятьях стыну…
— Иосиф, это ты?!
. . .
Чугунной паутиной
Качаются мосты.

И мчатся эшелоны
Солдат,
Солдат,
Солдат!
Тифозные перроны
Под сапогом хрустят.
По бедрам
Бьются фляги,
Ремень, наган — правей.
И синие овраги
Под зарослью бровей.
В броне,
В крови,
В заплатах —
Вперед,
Вперед,
Вперед! —
Страдал и шел
Двадцатый
Неповторимый год!!

Вспоминаю
С истинным восторгом
То, чего не знала просто ты:
Героизм,
Одетый в гимнастерку
Неправдоподобной красоты.

Вот они —
Встают передо мною
Юноши
В семнадцать-двадцать лет
Недоступной
И живой стеною
Ныне воспеваемых
Побед.

Без сапог,
Не чесаны,
Не бриты!..
Но щетиной
Этих юных лиц
Были, как штыками,
Перерыты
Все обозначения
Границ.

Под огнем,
В затрепанных обмотках,
Сквозь огромный азиатский
Дождь
С песней,
С жаром,
С кровью в сердце…

Вот как
Шла к бессмертью
Наша молодежь…

От Владивостока
И до Польши
Проведен
Пунктир кровавый
Тел.
Но спроси… поставь любого…
Больше
Ничего никто и не хотел.

Да и так ли мало
Быть пунктиром
Или историческим звеном
Между старым и грядущим
Миром?
Мы и не мечтали об ином.

Но, трудясь
До белого каленья,
Бедствуя
И плавя мрамор зим,
Мы откроем
Новым поколеньям
Путь в грядущее,
Как двери в… магазин.

И когда,
Не кончив песнопенье,
Трупом я свалюсь среди других,
Пусть по мне,
Как по одной ступени,
Прогремит победа молодых.

Я следил за небом робко,
Где — впопад и невпопад —
Как по спичечной коробке
Чиркал спички звездопад.

Так вот некогда горела,
Рассказал бы я тебе,
Трубка старого карела
В достопамятной избе.

Так когда-то не без риску,
Корпус лихо накреня,
Высекал я насмерть искры
Из армейского кремня!

Да, ни в хижине чухонца,
Ни в крутом седле бойца
Ни звезды своей, ни солнца
Не сыскал я до конца.

Где-нибудь в немецкой Туле,
Нами занятой в бою,
Отливает мастер пулю —
Искру, стало быть, мою…

Мальчишку шлепнули в Иркутске.
Ему семнадцать лет всего.
Как жемчуга на чистом блюдце,
Блестели зубы
У него.

Над ним неделю измывался
Японский офицер в тюрьме,
А он все время улыбался:
Мол, ничего «не понимэ».

К нему водили мать из дому.
Водили раз,
Водили пять.
А он: — Мы вовсе не знакомы!.. —
И улыбается опять.

Ему японская «микада»
Грозит, кричит: — Признайся сам!.. —
И били мальчика прикладом
По знаменитым жемчугам.

Но комсомольцы
На допросе
Не трусят
И не говорят!
Недаром красный орден носят
Они пятнадцать лет подряд.
…Когда смолкает город сонный
И на дела выходит вор,
В одной рубашке и кальсонах
Его
ввели
в тюремный
двор.

Но коммунисты
На расстреле
Не опускают в землю глаз!
Недаром люди песни пели
И детям говорят про нас.

И он погиб, судьбу приемля,
Как подобает молодым:
Лицом вперед,
Обнявши землю,
Которой мы не отдадим!