Вам, кто с трамвайным соседом
Разговорится, признав по глазам
Друга, который неведом.
Пения хором любители —
Вам!
.
Нет, не «певучее» слово
Наша поэзия вольных сердец, —
Мост по проекту Крылова,
Став на который,
Провалится лжец!
1940
«Порою, когда мы приходим в дом…»
Порою, когда мы приходим в дом,
Где знали заране, что мы придем,
Гляжу вперед на убранство стола
И вниз, где недавно порхала метла,
И «как поживаете?» слышу слова
И вижу: кивает мне голова, —
И тянутся руки к моим рукам —
Хозяин подходит с улыбкой к нам,
И в каждом, кто только глядит на нее,
Улыбка родит
Отраженье свое, —
Я весел….
Но вдруг подумаю так:
Всегда ли хозяин такой добряк?
И так ли все чисто в дому — без
гостей?
И спрашивающий о жизни моей
В ней примет участье, услышав ответ?
И грустно подумать, что, может
быть, —
Нет…
[1940]
В Одессе, в Музее войны, хранится чудесная стеклянная банка, она наполнена спиртом, в который погружено сердце героя гражданской войны, славного комбрига Котовского.
1
Среди балюстрад и колонн
В Музее, в глубоком покое,
Меж сабель, гранат и знамен
Поставлено сердце людское.
Спи, сердце…
Но спи не в земле,
Где тело героя зарыто, —
В спирту и в прозрачном стекле,
Спи, сердце, светло и открыто.
Живучею кровью своей
Ты руки и мозг омывало
И равное место сыскало
В кругу боевого металла
Кольчуг, и штыков, и мечей.
Котовский.
Опять о войне —
Разносятся крики в эфире.
Будь с нами,
Когда в тишине
Построимся в ряд по четыре.
Котовский!
2
…Но нет: сквозь пласты
Земли, что могилой осела,
Не выступят контуры тела,
Лица не проступят черты.
Котовского нету. Давно
Распалися мускулы тела
И клетка грудная истлела.
Но сердце — осталось оно.
О, сердце за светлым стеклом!
Мы живы и знаем поныне,
Что действовать острым штыком,
Владеть и конем и клинком
Судьба поручила мужчине.
Изогнутый по краям,
Знак свастики тянется к нам
Змеей, ядовитой змеею.
Разрубленною пополам…
Живые, готовьтеся к бою!
3
Спи, сердце. Я тихо стою.
Что делается со мною?
Я слез по убитым не лью,
Не вылечить мертвых слезою:
О, даже и женщина, мать,
Еще никогда не сумела
Сыновнему мертвому телу
Вторичную жизнь даровать…
Все это могу я понять,
Но чудится дивное дело:
Когда и осколки гранат,
И танки, и песни солдат
Вдруг станут виденьем былого,
Когда на земле победят
Работники шара земного
И весть о победе пройдет
По шумным одесским кварталам,
Спирт в банке окрасится алым
И сердце бойца оживет!
[1941]
Вы слышали слово вождя?
С удвоенной силой теперь —
За работу!
Удвоим оружье, станки, самолеты,
Везде для геройства пути находя.
Проворнее!
Время не ждет.
Ведь знаем:
Победа придет неуклонно,
И — к небу подняв боевые знамена —
С великой войны возвратится народ.
И тем, кто в годину войны
Вы слышали слово вождя?
С удвоенной силой теперь —
За работу!
Удвоим оружье, станки, самолеты,
Везде для геройства пути находя.
Проворнее!
Время не ждет.
Ведь знаем:
Победа придет неуклонно,
И — к небу подняв боевые знамена —
С великой войны возвратится народ.
И тем, кто в годину войны
Во славу отчизны упорно трудился
Иль в первых рядах
С интервентами бился, —
Какие им радости не суждены!
Но тот, кто в великом бою
Ничем не прославил, воитель
неловкий.
Ни шлема бойца, ни рабочей
спецовки, —
Чем жизнь он тогда оправдает
свою?
(Глаза отводя от друзей
И слыша вокруг славословья
героев,
Как страстно захочет он, силы
утроив,
Все вновь пережить,
Но достойней, храбрей…)
Так пусть же сегодня, сейчас
Меж нас нерадивцев беспечных
не будет,
Пусть каждый
Для родины славу добудет.
Вперед, всемогущий
Трудящийся класс!
[1941]


Читать дальше