Борис Гребенщиков - Песни (сборник)

Пахнет застарелой бедой.
Солнцу не пробиться в глубину этих глаз.
Теперь мне все равно,
Что спрятано под темной водой:
Едва ли я вернусь сюда еще один раз.

Есть одно слово,
Которое сложно сказать,
Но скажи его раз, и железная клетка пуста.
Останется ночь, останется снежная степь,
Молчащее небо и северная звезда.

И кажется, что там, впереди
Что-то непременно для нас,
Но сколько ни идешь,
Отсюда никуда не уйти.
Едва ли я вернусь сюда еще один раз.

Над скудной землей бешено кричит воронье,
Над ними синева, но они никуда не взлетят.
У каждого судьба, у каждого что-то свое,
Они не выйдут из клетки,
Потому что они не хотят.

И если выбить двери плечом –
Все выстроится снова за час,
Сколько ни кричи.
Пустота в пустоту ни о чем,
Есть повод прийти сюда еще один раз.

На мгновенье стало тихо,
И в этой тишине
Позволь мне передать тебе то,
Что было передано мне.

Можно выйти одному в поле
И знать, что ты вооружен.
Можно идти по пути,
В конце которого стоит Престер Джон.
Можно возвысить себя
Выше Озиманда – Царя Царей.
Можно учиться смирению
У стертых ногами придорожных камней.

Но куда бы ты ни шел
До самого конца своих дней,
Обещай, что будешь помнить одно –
Господу видней.

Можно раздать себя
Безрадостным и жадным рукам.
Можно ходить по-албански
По стенам, фонарям, потолкам.
Можно гордиться тем,
Что познал до конца пустоту.
Гарантировать перерождение
С серебряной ложкой во рту.

Пусть ангелы несут тебя
Дорогой небесных огней,
Но не забывай –
Господу видней.

Может быть, будет тепло,
Как ты хочешь.
Может быть, с каждым днем
Будет делаться все холодней.
Не верь ни единому сказанному мной слову,
Но прислушайся к мерцающей звезде –
Господу видней.

Анютины глазки да божьи коровки
Нас не узнают, мы придем в обновке,
В новых одеждах, с новыми глазами.
Они спросят: «Кто вы?» – «Догадайтесь сами».

Только мы вышли, как уже вернемся.
Они удивятся, а мы засмеемся.
Как тут не плакать, как не смеяться,
Они переварят и присоединятся.

Во дворе поленья, а на них кошка.
Хватит лить слезы, посмотри в окошко,
Какое там небо, какие в нем краски.
Божьи коровки да анютины глазки.

Если долго плакать
Возле мутных стекол,
Высоко в небе
Появится сокол.
Появится сокол
Высоко над тучей,
В это время важно
Не упустить случай.

Увидеть его крылья,
Увидеть его перья
И вдруг удивиться –
А кто это теперь я?
Почему внизу туча,
А надо мной ясно?
Видимо, я плакал
Совсем не напрасно.

Видимо, вот оно –
Пришло мое время,
А внизу медленно
Бредет мое племя.

А мне лететь выше,
А мне лететь в солнце
И все-таки вспомнить,
Что внизу оконце
С мутными стеклами,
В которое бьются
Милые мои.
Сгореть и вернуться.

Если долго плакать…

Девяносто дней и девяносто ночей
Голова чересчур тяжела для этих плечей.
Набраться смелости, сказать себе: «Стоп!»
Ты можешь аплодировать одной рукой
Вот так – хоп-хоп-хоп!

Аригато, мама-сан,
Никто, нигде и ничей
Весенний ветер,
Девяносто дней и девяносто ночей.

Я хотел слышать музыку, и вот я здесь во плоти,
Остановите электричку, мне нужно сойти
На полустанке, средь бескрайних полей,
Забросить телефон за плечо
И сказать себе: «Хей-хей-хей!»

Я был запутанный в ветках, жил буксуя в слезах,
Но линия горизонта в моих глазах.
Благо династии, ай гори-полыхай,
Я иду с деревянным клинком,
Я скажу тебе: «Хай-хай-хай».