Александр Прокофьев - Стихотворения и поэмы

Нет предела морям,
океану не видно предела!
А молва о народе твоем
дальше их полетела!
О твоих партизанах,
громивших заморскую свору,
О твоих, победивших моря,
храбрых сердцем поморах,
О твоих покорителях недр,
что проходят, преграды сметая…
В славу их пусть поднимется песен
орлиная стая!

У Вороньей реки
по-обычному всё, по-речному,
Лишь над ней разыгрались сполохи
по синему небу ночному.
То они разлетятся,
то сдвинутся, яркие, плотно,
А ты, Север могучий,
затянулся из трубки добротной,
Да вздохнул раз-другой,
и помчался ветрище до Крыма,
Заклубилась метель из широких ноздрей
вместо дыма!
А потом засмеялся ты, Север,
и всё улеглося,
И вела за собою лосиха
к новой заводи лося.
Ловозерская тундра, коль встанет,
то небо достанет, наверно,
И куда ни взгляни — всюду подвиг
и труд беспримерный;
А огни, что над нею горят
и еще загорятся,
Ни метелей седых, ни туманов,
ни вьюг не боятся!

Я не знаю, когда это будет, но будет —
поспоришь ты с Югом,
Опояшешь садами себя,
вишневой, весеннею вьюгой.
Станут яблони всюду
твоими подругами зваться,
И черемуха будет везде красоваться,
везде красоваться.
И невяники выйдут к реке,
горицветы пройдут осторожно,
Резеда и другие цветы —
без цветов, Север мой, невозможно!
И когда ты вглядишься
с Туломы-реки иль с Вороньей,
И когда ты откинешь
широкие пряди ладонью,
Ты увидишь цветущий, красивый
простор необъятный
И на нем человека с мичуринкой-вишней.
Понятно?
Понятно!

Ты стоишь, словно воин,
с победой вернувшийся воин,
Окрыленный народною долей,
величавою волей.
Закаленный в штормах,
в походном своем снаряженье,
Опаленный огнем
небывалых жестоких сражений,
Ты бессменным стоишь часовым
у ворот океана.
Из друзей и врагов кто не знает
тебя, ветерана!
Вот заходят в залив
корабли океанского флота,
Вот гвардейские ленточки вьются,
проходят матросские роты.
Если сунется враг —
стало быть,
ему жить
неохота!

Ты не шел, а вылетел навстречу,
Ты рванулся из-за облаков,
Вот какой ты стал широкоплечий,
Мужественный город рыбаков!

По могучим всенародным планам
Ты поднялся, встал с другими
в ряд,
Город юнг и город капитанов,
Моря брат и океана брат!

Далеко твои простерлись дали,
Ты за них спокоен, ими горд.
Корабли пахать моря устали
И передохнуть заходят в порт.

Все они в трудах во имя мира,
Вымпела их вьются в синеве.
Вот «Москва» идет, за нею «Киров»,
«Кирову» привет! Привет «Москве»!

Ты встречаешь их, громкоголосый,
У распахнутых в простор дверей…
«Здравствуй, Мурманск! — говорят
матросы. —
Нам ты виден был со всех морей!»

Под Новый год на землю налетела,
Совсем ее завьюжила пурга.
Рванулись кони от разъезда Белый
В дымящиеся, взвитые снега!

Сломили бури первую атаку,
Влетели с ходу в заполярный лес.
А дальше что?
А дальше три барака.
А дальше?
Снег да вьюга до небес!

И край на сотни верст лежал забытым.
И сотням лет его потерян счет…
…Увидел Киров город апатитов,
Который не был городом еще!

Увидел он в ночи сплошной, беззвездной,
Какую землю надо озарить,
Увидел Киров дальний Север грозный,
Который надо было покорить;

Увидел всё, что нам теперь знакомо,
И прежде, чем о нем заговорил,
Он распахнул, как буря, двери дома,
Равно как путь в грядущее открыл!

Ветра трубят, гудят неистово,
Стремительно слетают с гор,
Но полотняный город выстоит,
Он первый им дает отпор.

Отсюда крепкие и ловкие
Идут, вгоняют тундру в дрожь
Былые тульские, орловские,
А ныне — мурманские сплошь,

Те, что пришли в края поморские,
В края озер и быстрых рек,
И стали зваться мончегорцами,
Североморцами — навек.

…За взрывом взрыв.
Тут силу пробует,
Взрывая скалы, аммонал,
И волк бежит, бросая логово,
И поднимает камни шквал.

Снимая мох, идут бульдозеры,
Им шлют привет издалека
Еще не названное озеро
И безымянная река.

И вот уж новый дом красуется,
И в доме людям власть дана:
Вчерне намеченные улицы
Здесь получают имена.