Александр Прокофьев - Стихотворения и поэмы

…Ты мне снишься, Россия, ты снишься
Не в каких-то забытых углах,
Где-то там, в Обояни, в затишье —
Где-то там, на Онеге, в ветрах!

Что народ не вздумает в веселье?
Наш народ на выдумки горазд.
Не жеманной барышней кисейной,
Он глядит на мир не в первый раз.

И не раз он ахнул или охнул,
И, на землю простирая власть,
Не один он раз о землю топнул,
Так притопнул, что она тряслась.

Многомиллионный, многогранный,
Многотрудный, многогоревой,
Он велик своей душой отрадной,
Животворной, истинно живой.

Никогда не плакал он. Ни разу.
Всюду возникая, здесь и там,
Он такой, что сказки или сказы
Ходят, где б ни шел он, по пятам.

Он широк в плечах, широк душою,
Слова зря не молвит по уму.
И веселье у него большое —
Малое зачем ему, к чему?

По своей природе не изменчив,
Он раскрыл небес тугую дверь.
Если пир — на целый мир, не меньше,
Иль на всю вселенную теперь!

Что народ не вздумает в веселье?
Наш народ на выдумки горазд.
Не жеманной барышней кисейной,
Он глядит на мир не в первый раз.

За Онегой суровой, за Кемью
Выхожу на простор и пою:
«Я люблю эту землю,
Я люблю эту землю,
Я люблю эту землю мою!»

Где бы люди меня ни спросили,
Я отвечу им так, не солгу:
«Мне не жить без России,
Мне не жить без России,
Я дышать без нее не могу!»

Сколько спето о ней, сколько спето,
Сколько сложено, сколько дано!
Без нее — как без света,
Без нее — как без света,
Без нее — как без света, темно!

Раскрывается сердце, как рана,
И горит, я о ней говорю:
«Ветер, взвитый с ее океанов,
Ветер, взвитый с ее океанов,
От зари зажигает зарю!»

Пью на буре настоянный воздух
Там, где рожь и пшеница, где сталь,
И летят пятикрылые звезды,
И летят пятикрылые звезды
Над Россиею в даль.
Только в даль…

К ночи небо сильно прояснилось,
Но заря не дождала зарю.
…Если я скажу, чтоб ты приснилась,—
Ты приснишься —
Так я говорю!
Может, в сон войдешь порою зимней
У реки под берегом крутым;
Или, может быть, под вешним ливнем,
Что у нас зовется золотым!
Или, вся в цветах, среди поляны —
Красота в свиданье с красотой;
Или в бусах простеньких, стеклянных,
Как на зимней карточке на той…

Я не видел, не знаю
Речки с именем Кан,
Только знаю, что реки
Держат путь в океан.

Что еще мне известно?
Вот погудки мои:
Эта речка из честной
Из сибирской семьи.

Пусть ее и дождинки
Пробивают до дна,
Но дрожит с золотинкой
Кружевная волна.

Скажут мне имяреки:
Не видал, а хвалю.
Я сибирские реки
Любил и люблю.

Пусть слышнее на Кане
Зашумят города.
От него в океане
С золотинкой вода!

Тело предано морю,
Навек ему.
А кому передано горе?
Кому,
Кому?

У моря комом в горле
Встает волна.
Тело предано скорби,
А скорбь
До дна!

А скорбь до дна
океана,
Она —
Одна!
Она везде без обмана,
Она —
Без сна!

Она, скажу, беспредельна,
С ней трудно жить,
Не сложено ей колыбельной
И не сложить.

Ее зовет исполинской
Великий свет,
Ее зовут материнской —
Сильнее нет!

Тело предано морю,
Навек ему.
А кому передано горе?
Кому,
Кому?

Как будто черные холмы —
Над Выборгской дымы, дымы.
Не золотым,
Не голубым —
Здесь черным небо крашено,
А я люблю зеленый дым,
Лиловый и оранжевый!
Когда он поднят над страной,
Когда он бьет сплошной волной,
Когда не спится соловью,
Когда на веки вечные
Я силу пробую свою.
…Горите, звезды млечные!
Гори, звезда, над головой,
Гори, пятиконечная!
Заря, от ветра розовей,
Зеленый дым планеты, вей!
Лети, оранжевый
С лиловым,
Взвивайся ввысь
над космодромом —
Дорогой звезд,
Тропою грома!
Сбивай над Выборгской дымы,
Сбивай над Петроградской,
Повсюду, где проходим мы, —
От Печенги до Братска,
Где мы живем, где мы идем,
Борясь и побеждая,
Повсюду, где мы бой ведем,
Мир вольный утверждая!