Array Антология - Вечный слушатель. Семь столетий европейской поэзии в переводах Евгения Витковского

Хотя садовник твой лозу оберегал,
Побеги лишние, как должно, состригал,
Ни дня не думал ты — мол, он кромсает, чтобы
Растенье погубить, — из желчности и злобы.
Нет, знал ты, что закон для винограда прост:
Срежь лишнее с лозы — утяжелится грозд.
Зри: все, что мастерски тесак сечет железный, —
Излишек зелени, бесплодный, бесполезный!
Не такова ль душа, о внемлющий, твоя, —
Зачем противишься невзгодам бытия,
Тебе ниспосланным, клянешь мгновенья пыток?
Да будет истреблен губительный избыток!
В страданье счастие постигнешь до конца!
Излишек отсечет Господь, растя сердца, —
Так пусть Господня длань в душе моей ничтожит
Все, что Его плодам быть неполезно может!

И сало, и бекон, и вырезку говяжью
Я обозвать решусь дурманящею блажью.
Иное блюдо есть, и я им сыт вполне:
В кисете, в рукаве — оно всегда при мне.
На пир я пригласить готов любого парня,
Мой рот и мой язык — суть повар и поварня,
Жестянка с табаком — нет лучшей кладовой,
Запасов к трапезе достанет мне с лихвой.
Табачного листа — жаркого! — алчут губы,
А две моих ноздри — как дымовые трубы!
Дым — это выпивка, она хмельней вина,
Веселие мое я в ней найду сполна!
Мне даже не нужна за трапезой салфетка —
Такую благодать увидеть можно редко.
Что ж, позавидуйте! Я благостен и рад,
Имея минимум финансовых затрат.

Все, кто в Голландии живет, в приюте отчем,
И все ее друзья (хоть их немного, впрочем),
Благоволящие склоните очеса,
Узрите, что кругом творятся чудеса!
Кому приехать к нам покажется не в тягость,
Тот многую найдет в краях голландских благость!
Все то, что за морем взрастает на земле,
К нам доставляется на быстром корабле.
Нас облачил Господь доверием огромным
И благодать простер над нашим садом скромным.
Природа вечная, как мнится мне, сама
Дарами щедрыми нам полнит закрома.
Плоду, взращенному бразильским побережьем,
К нам суждено доплыть почти таким же свежим.
Пусть сахарный тростник голландцу не знаком,
Но дружат лакомки и дети с сахарком,
И прячет лавочник голландский не впервые
Гвоздику, и мускат, и перец в кладовые.
Корицу не плодят поля родной страны —
Но трюмы кораблей корицею полны!
Народ Голландии, размысли же сегодня,
Сколь много для тебя скопила длань Господня!
Поля твои скудны, но, родина, поверь:
Все после обретешь, коль нет чего теперь!

О властное вино! О сладость винограда!
Тебе, как ничему другому, сердце радо!
Ты гонишь страхи прочь: о робкий, не стыдясь,
Беседует с любым — король то будь, иль князь.
Тебе испивший худ — себе же мнится тучен,
Невиданно силен — хоть вконец измучен.
Премудрым станет тот, кто изопьет вина:
Хмельная голова империи равна.
Младая женщина прильнет к тебе однажды,
Чем больше будет пить — тем больше будет жажды,
Когда ж она тобой упьется допьяна —
О муже собственном забудет вмиг она.
Ты душу темную повергнуть в блеск способно
И смутный ум возжечь поэмой бесподобной.
Властитель не один, испив тебя, порой
Не в силах был собрать бродящих мыслей строй.
Воздействие твое стремительно и грозно,
Различных ты людей преображаешь розно:
Один, испив тебя — ленивая овца,
Макаке стал другой подобен до конца.
Он будет пить — пуская ему брести далеко, —
Затем болтать начнет, как скверная сорока,
Чтоб в образе свиньи позор принять сполна.
О юность нежная, взгляни на власть вина!

Мы доброй жизни суть постичь стремимся честно:
Что — телу надобно, а что — душе уместно.
Мы истину смогли узнать уже не раз,
Что ничего беречь не стоит про запас.
Немногим суждено прожить в таком покое,
Когда и не влечет, и не страшит мирское.
Считать привыкли мы, что счастье таково:
Ничем не обладать, не жаждать ничего.
Трудом и хитростью имений мы не множим,
Зато спокойно спать в любое время можем.
Мотыга нам чужда, неведом вовсе плуг,
Но пропитание мы всегда найдем вокруг.
Пусть ты богаче нас, но счастлив ли при этом?
Мы, как цветы в полях, живем росой и светом.
Хоть пусто в кошельке, но жребий наш не плох:
Как птицы, мы живем, и нам довольно крох.
В саду чужом плодов мы соберем немного,
За рыбу из реки не платим мы налога
И на чужую дичь присвоили права;
Огонь в кресале есть, и есть в лесу дрова.
Проводим время мы в веселье беззаботном,
Мы стряпаем и спим, где в голову взбредет нам.
Как не завидовать, скажи, судьбе такой?
Нам наплевать на все, у нас в душе покой.
Для нас ничто — зимы зловещие угрозы,
Легко дается нам перетерпеть морозы,
Ни в хладе, ни в жаре — ни в чем урона нет,
Не в тягость даже нам само теченье лет.
Пускай войну ведут великие державы,
Не все ли нам равно? На нас-то нет управы:
Пусть войско победит или падет в бою —
Мы не хотим менять благую жизнь свою.
Перед владыками склоняться мы не склонны,
Ничьи веления над нами не законны,
Пред силою во прах нам не угодно пасть —
Тщеславью мы чужды, для нас ничтожна власть.
Наш разум отрешен возвышенных материй,
Для нас неприменим общественный критерий,
Нас не касаются житейские дела —
Хвала не тронет нас, и обойдет хула.
Угроза страшная над берегом нависла —
Пираты, — но для нас бояться нету смысла.
Равно и в чаще мы — как бы в родном дому.
Разбойников лесных бояться ни к чему.
Для нас угрозою смертельной не чреваты
Ни ветер северный, ни грозный вал девятый, —
Что паводок, пожар! Мы рады повторять:
Коль нет имущества, но нечего терять.
Пусть платят все кругом оброки и налоги, —
На этот счет у нас ни малой нет тревоги.
Подушной подати в казну не платим мы, —
Как наложить налог на вольные умы?
Ужаснее, чем наш, как видно, нет народа:
Нас не гнетет ни принц, ни князь, ни воевода,
Мы родину найдем везде, в любой стране,
Где солнца диск златой сверкает в вышине.
Мы где хотим живем — как знатные вельможи,
Свободны мы прийти — уйти свободны тоже,
Для счастья нашего на свете нет помех:
Мы в мире всех бедней, но мы богаче всех!